Письмо на панцире - страница 15
— Я ж говорю — все остальные в хоре. Правда, хор — это не главное.
— Не главное. — Вита нагнула голову и посмотрела на Васины кеды. — И потому… — упавшим голосом сказала она.
— И потому, — повторил Вася, — мы учли, что твои октябрята стали лучше учиться и, как там сказано в ваших октябрятских правилах: «Октябрята — дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют, весело живут». Ну как, Вита, весело они живут?
Тут уж Вите стало всё ясно. Она сказала весёлым голосом:
— Очень весело!
— Так вот, Вита… — Вася, который обычно при таких разговорах старался на себя напускать серьёзность, тут широко улыбнулся и повторил: — Так вот, мы тут сообща решили, что ты, товарищ Яшкова, заслужила рекомендацию, чтобы получить путёвку в Артек.
— Ой! — воскликнула Вита.
— Не «ой», а слушай. Есть у тебя в табеле грешки?
— Ну.
— А ты не перебивай и не нукай. Во-первых, мы так полагаем, что грешки эти ты выправишь. А во-вторых, мы, конечно, и то учли, что твой отец, Яшков Иван Павлович, в тех местах воевал и потом строил. А это тоже не фунт изюма. Так вот, значит, — он протянул ей бумагу, — бери рекомендацию и лети. Только помни: в Артеке строго. Вожатый там, конечно, друг, но помни, что он и командир… Так вот, не подведи нас, Вита.
— Ага.
Вита взяла бумажку и стремглав побежала домой…
«НО» НА ПУТИ ВИТЫ
Вита получила путёвку, и ей предстояли недолгие сборы, поездка в Артек и там, может быть, розыски и встреча с каменным матросом…
Но…
Почему-то в жизни часто выскакивает на пути к цели это «но». Вроде шлагбаума или заборчика, которые расставляют на дорожке спортсменов-бегунов. Они-то перепрыгивают через заборчики.
А Вита?
Это случилось за два дня до её отъезда. Вдруг вечером во время ужина Вита отодвинула тарелку.
— Не хочу.
Папа подошёл к ней и ладонями обнял её щёки:
— Вита, что с тобой? Ты побледнела.
— Ничего.
— Ты же всегда говоришь правду… У тебя мокрый лоб.
— Мокрый. У меня нет температуры.
— Что с тобой? Болит? Где?..
Через полчаса в комнате стало белым-бело от белых халатов. Двое высоких мужчин в белых халатах, похожие друг на друга, как близнецы, держали серо-зелёные носилки. Третий, в очках и в белой шапочке, склонился над Витой.
Папа держал в руке резиновую грелку, куда только что выскреб из холодильника снег и ледышки.
— Сюда, — показал рукой доктор. Он снял очки и, пока папа клал Вите холодную грелку, смотрел Вите в глаза, будто хотел увидеть, что у неё там внутри.
Капельки пота высыхали у Виты на лбу.
— Ну как, Вита, легче? — спросил доктор.
— Легче.
— А ты не обманываешь?
— Она всегда говорит правду, — сказал папа. Наверно, он тоже не хотел, чтобы Виту положили на серо-зелёные носилки и увезли в больницу.
— Подожди. — Доктор отогнул рукав и погладил стекло на часах.
— Садитесь, — сказал папа.
Вита думала об Артеке. Неужели она не сможет поехать?
Она провела ладонью по лбу и сказала сама себе: «Сухой». А потом украдкой вытерла щёки.
«Это ужасно, — думала Вита. — Неужели я плакала? Нет, нет. Ведь сейчас ничего не болит. Ни капельки. Так хорошо холодит эта грелка. О чём там шепчутся папа и доктор? Надо прислушаться. Хоть бы эти близнята-великаны унесли носилки. А то поставили их, точно ширмой закрыли от неё папу…»
У Ивана Павловича с доктором был серьёзный разговор.
— Понимаю, — говорил доктор, — но поймите и меня. Я не имею права оставить её дома, если…
— …если?.. — переспросил папа.
— …если совсем не утихнет боль. Но если будет второй приступ, решать должны хирурги. Вы понимаете?
— Понимаю, всё понимаю. Мы ещё раз спросим её. Она скажет, всё, как есть.
Вита разобрала почти все слова, хотя говорили они очень тихо. Но ведь когда тихо говорят в тишине, то можно и услышать…
В тот вечер всё обошлось.
Ушли санитары с носилками, ушёл врач. Вита, прощаясь, спросила его:
— А в Артек я поеду?
— Поживём — увидим, — сказал доктор.
А что было видеть? После того вечера ничего у Виты не болело, её больше не тошнило и лоб не покрывался потом.
Приближался день отъезда в Артек. После приступа и приезда «скорой помощи» с серо-зелёными носилками, санитарами и доктором, когда казалось, что лагеря ей не видать, Вите ещё сильнее захотелось в Артек.