Письмо не по адресу. Любовная горячка - страница 57
Кулхардт помогает мне подняться.
— Для первого раза неплохо. Но надо тренироваться.
— Будь у меня ваше пальто или уши Липински, перепрыгнул бы в два счёта, — защищаюсь я.
— Хочешь, чтобы у тебя были уши Липински, Берри Блу?
— Вообще-то, нет.
— Тогда тренируйся!
Вскоре Кулхардт останавливается перед каким-то заброшенным зданием.
— Мы на месте.
— На месте? Где?
— Где. Выгляни за угол. Только будь осторожен!
Выглядываю. Вон они! Камилла и её горилла!
Камилла нервно нарезает круги вокруг небольшого спортивного автомобиля, в то время как горилла скучает, прислонясь к автофургону. Да, возле музея я видел именно его.
— В фургоне должна быть МАКС! — шепчу я Кулхардту.
Тот протягивает мне свинокартину:
— Твой выход, Берри Блу.
— Мой? Разве картину на МАКС должен обменивать я?
— Ты. Она — твоя подруга.
Что на это можно было ответить?
Делаю глубокий вдох, зажимаю картину под мышкой и твёрдым (хочется верить) шагом выдвигаюсь в сторону фургона.
— Будь готов ко всему, Берри Блу, — рокочет Кулхардт.
Вот уж подбодрил так подбодрил!
Камилла и её горилла замечают меня сразу же. Она не двигается с места, он же делает шаг в мою сторону. Оба не спускают с меня глаз. Мне становится по-настоящему жутко. Собравшись с силами, хочу было подойти к Камилле, но горилла преграждает мне путь.
— Давай сюда свиней!
— Свиней? — изумляюсь я. — У меня их нет! Я думал…
— Картину со свиньями! — рявкает он.
— Ах, это! — Я уже собираюсь отдать ему картину, но вовремя вспоминаю, зачем примёл сюда. — Сначала МАКС, потом картина!
Горилла вытаскивает из кармана ключ и высоко поднимает его.
— В фургоне!
Пытаюсь выхватить ключ, но он не отдаёт.
— Свиньи!
Одной рукой протягиваю картину, другую тяну к ключу. Горилла хватает картину, я — ключ. Несусь к фургону, вставляю ключ в замок, проворачиваю его и рывком распахиваю двери.
— Пусто! — воплю я. — Тут нет никого! Где МАКС?
Горилла прогулочным шагом возвращается к своей начальнице, держа под мышкой картину. Всё ясно — обвели беднягу Берри вокруг пальца! Не знаю, что на меня вдруг находит. Да, этот тип как минимум в два раза тяжелее и в десять раз сильнее меня. Всё равно. Точно ослеплённый, я подлетаю к нему и начинаю колотить его со всей мочи. Горилла, явно на это не рассчитывавший, теряет равновесие и падает, Пикассо вместе с ним. Я крепко ухватил его за ногу и стараюсь оттащить в сторону от картины. Горилла пытается стряхнуть меня.
— Идиот! — вопит Камилла. — Разберись с мальчишкой!
Борьба обещает быть неравной, и шансы мои явно невелики. Придётся звать на помощь.
— Кулхардт! Липински! — надрываюсь я.
Вот они, красавцы: Кулхардт стоит, прислонившись к стене, Липински в своей идиотской китайской повязке присел рядом. Даже пальцем не шевелят, чтобы помочь! Представляешь, что я почувствовал в этот миг, МАКС? Меня, значит, чуть было не рвёт на куски какой-то горилла, а они смотрят и молчат!
«Всё, приехали, — думаю. — МАКС пропала, картина пропала, а меня в лучшем случае ждёт больничная койка. Силы мои тают».
— Оставь его, Берри! Я сама!
Ушам своим не верю — голос КАССАНДРЫ!
Мимо проносится что-то чёрное. Гориллина конечность выскальзывает у меня из рук. Он тут же вскакивает, но ненадолго: крик — голова гориллы на юге — ноги гориллы на севере — треск — облако пыли. Когда оно рассеивается, мне открывается картина, уже однажды виденная в кафе. Горилла распростёрт на земле и выглядит так, словно по нему прошлась парочка слонов. Над ним стоит Кассандра, правда, на сей раз она не в униформе официантки, а в обтягивающем чёрном костюме, для тренировок. И на голове у неё красуется повязка с китайскими иероглифами! Прямо как у Липински! Может, и мне стоит прикупить такую. Впрочем, не уверен, что на повязках Кассандры и Липински написан один и тот же текст.
Камилла отделяется от своего спортивного автомобиля и бежит за картиной, которая по-прежнему валяется на земле. Но Кассандра оказывается проворнее.
— Возьми, если сможешь! — подзадоривает она Камиллу.
Та останавливается, разворачивается и запрыгивает в автомобиль.
— Меня подождите, хозяйка! — на нетвёрдых ногах тащится в её сторону горилла.