Питбуль - страница 6

- Эй, Коул, следи за ним. Он настоящий злобный ублюдок, - Лекс надевает мне на шею цепочку от поводка.

Коул закатывает глаза и засовывает себя в костюм, который делает его похожим на матрас. Он хватает длинную деревянную дубинку из задней части фургона и шагает ко мне. Я виляю хвостом, и он бьет меня дубинкой по спине. Я издаю пронзительный стон, когда жгучая боль разливается по моей спине. Я пытаюсь бежать, но Лекс дергает меня назад.

- Нападай, сука, - кричит Коул, осыпая меня очередными ударами, хлеща по спине и колотя по голове.

Я ошеломлен и сбит с толку. Он хочет, чтобы я напал на него. В прошлый раз, когда я это сделал, я оказался в камере смертников.

- Давай, порви ему жопу, парень, - рычит Лекс.

Коул тычет дубинкой мне в морду, и я чихаю. Это действительно выводит меня из себя.

- Ладно, ты сам напросился, - я не утруждаю себя нападением на его мягкий комбинезон.

Я не настолько глуп. Моя шерсть встает дыбом, и с жестокой волной, которая выводит Лекса из равновесия, я прыгаю на Коула и хватаю его за лицо. Коул падает назад и сильно ударяется о пыль. Я вскарабкиваюсь на него и впиваюсь клыками в его щеки. Мои зубы царапают кость, и восхитительный вкус кровавого мяса заливает мой рот. Я отрываю кусок от одной из усатых щек и с жадностью проглатываю его.

Лекс вскакивает на ноги и яростно дергает за поводок. Меня отбрасывает назад, но я снова делаю выпад, рыча и истекая кровью. Но на этот раз Лекс готов принять меня. Он подтягивает ноги и дергает меня назад на полпути.

- Я же сказал, он гребаный убийца, - Лекс смеется и ослабляет напряжение поводкa.

Коул хватается за щеку и бормочет ругательства. Кровь хлещет между пальцами и заливает его бороду.

- Хороший мальчик, - говорит Лекс, вытряхивая из кармана в пыль пригоршню собачьих галет.

Я зарываюсь носом в грязь и пожираю их всех. Коул встает, все еще зажимая рану, и, проходя мимо меня, наносит мне жестокий удар по яйцам. Боль проносится от паха к кишкам, и меня тошнит от печенья и куска лица Коула.

Фургон возвращается только утром четвертого дня моего пребывания на свалке. К тому времени я уже с ума схожу от голода. Я разочарован, увидев, что Лекс один. Мои внутренности словно переваривают сами себя, и мне хочется немного Коула. Я намерен оторвать этому ублюдку не только щеку при следующей встрече. Он вылезает из машины и бросает на землю несколько собачьих галет. Пока я на бегу съедаю их, он надевает мне на шею цепочку от поводкa и тащит к фургону. Мы едем по улицам, мои когти царапают металлический пол, когда я пытаюсь ухватиться за него, чтобы не поскользнуться и не удариться. Здесь, как в духовке, и мой сухой язык высовывается между пересохшими губами. Фургон въезжает в промышленную часть города, полную фабрик, изрыгающих дым, и огромных складов. Мы останавливаемся перед приземистым складом с плоской крышей. Стены покрыты граффити, а участок усыпан мусором. Снаружи припарковано несколько мотоциклов "Харлей Дэвидсон". Лекс, должно быть, член какой-то банды.

Склад полон ржавых машин, покрытых толстым слоем пыли. Лекс ведет меня в большую комнату с грязными окнами и несколькими брошенными стульями. Несколько здоровяков, от которых пахнет грязными подмышками и сигаретным дымом, ждут у дальней двери. С ними Коул. Круг черных швов окружает рану на его лице. Щека у него красная и опухшая, а глаз над ней черный и заплывшей. Он хмуро смотрит на меня, когда я вхожу, и я с важным видом направляюсь к нему. Подойдя ближе, я рычу и огрызаюсь на него. Он визжит и отскакивает назад, его глаза расширены от страха. Остальные байкеры хихикают, и он сердито смотрит на них.

- Камера готова? - спрашивает Лекс.

- Да, все готово. Я загружу его, как только все будет готово. Это покажет этим ублюдкам, что нельзя продавать на нашей территории, - говорит молодой байкер с лицом, покрытым персиковым пушком.

Лекс распахивает дверь. Он ведет меня внутрь, остальные следуют за ним.

Я быстро моргаю и щурю глаза, пытаясь приспособиться к яркому свету. Комната пуста, если не считать большого деревянного ящика, из которого торчит мужская голова, обращенная к нам. Его широко распахнутые глаза наполняются слезами, когда он видит меня, а губы сжимаются и дрожат.