Плач - страница 58
— Эм-м…
— Пожалуйста, подумай!
— Я думаю. — Причем куда напряженнее, чем ему кажется. Теперь можно со всем этим покончить, просто оставить слюнявчик под матрасом — и все.
— Джо, если они что-нибудь найдут, мы погибли!
Как будто они еще не погибли.
— Помоги мне искать. Прошу тебя, встань и помоги мне. Мамы нет дома. Это наша общая беда. Пожалуйста, подумай хорошенько! Я схожу с ума. Мне страшно. Мне нужна твоя помощь!
Джоанна засунула руку под матрас и нащупала слюнявчик. Она протянула его Алистеру, изумляясь произведенному впечатлению.
— Что?.. Откуда?..
— Он был на нем, когда я давала ему лекарство. Вчера нашла в чемодане. Мы забыли его уничтожить.
Алистер пощупал засохшую корочку.
— Но кто и откуда мог о нем узнать?
При виде слюнявчика она расплакалась.
— Кто мог о нем знать? — закричал он. — Ты что, с кем-то разговаривала?
Врать ему оказалось легче, чем она предполагала. Девять месяцев лжи, сопровождавшей их роман, не прошли даром.
— Я все время была здесь, в постели. О нем никто не мог знать. Если только кто-нибудь не нашел его раньше, чем я. В первый вечер полиция ходила по всему дому. Скорее всего, они ищут не слюнявчик, просто они что-то подозревают и хотят все тут осмотреть.
— Да ты с ума сошла! Какого черта ты его не выбросила?! Почему не рассказала мне??
— Прости, — выдавила она сквозь слезы.
Она смотрела через окно, как Алистер включил барбекюшницу на заднем дворе и сжег все, что осталось у нее от сына, на газовой горелке. Затем он поджарил там же несколько сосисок, задумчиво переворачивая их над огнем.
Он вернулся с тарелкой, на которой лежали сосиски с хлебом. Теперь он выглядел куда спокойнее.
— Прости меня, — сказал он. — Я ужасно с тобой разговаривал. Так нельзя. Я стараюсь держаться, но не всегда справляюсь. Я очень боюсь, что кто-то что-то знает, видел что-нибудь. И еще это отстранение от работы — я просто поверить не могу.
— Я не буду это есть, — сказала Джоанна, отодвинув тарелку.
— О боже, конечно, прости, пожалуйста. Просто надо было барбекюшницу использовать, понимаешь… На случай, если они заметят, что ее разжигали.
Он поставил тарелку на пол так, чтобы она ее не видела.
Джоанна положила руку ему на плечо. Она любит его, когда он позволяет себе быть ранимым и слабым. Да, так и есть — она любит его. Ну конечно, она его любит.
Он лег рядом.
— Обними меня, Джоанна. Обними меня покрепче.
Фан и его команда прибыли часом позже. Алистер прекрасно их знал. До сих пор они были союзниками, но на этот раз никакого чая и бананового пирога полицейским не предложили. Пока полиция заглядывала под подушки и рылась в ящиках комодов, у дома дежурили журналисты. Элизабет вернулась и сидела теперь вместе с Джоанной и Алистером на диване.
— Какая чудовищная трата времени и сил, — говорила она сквозь слезы.
Перед уходом следователь Фан извинился: он ничего не нашел и признался им в этом.
— Поймите нас, мы обязаны проверять каждую версию, — сказал бывший союзник Алистера.
— Конечно. Все, что угодно, — лишь бы поскорее найти его. Я надеюсь только, что впредь мы не будем тратить время даром.
Алистер захлопнул дверь и шумно выдохнул.
Около полуночи Джоанна услышала в саду какие-то звуки и встала с постели, чтобы посмотреть. Алистер убирал что-то в сарайчик для инструментов. Что это могло быть? Она услышала, как он вернулся, включил душ в хозяйской ванной: вода лилась очень долго. Хлопнула еще одна дверь. Раздался гул стиральной машины. Когда он лег в постель рядом с ней, Джоанна притворилась спящей. Он прижался к ней сзади, обнял и поцеловал в шею.
— Привет. — Она постаралась произнести это так, как будто только что проснулась.
— Привет, милая. — Он, похоже, обрадовался, что она проснулась. — Тебе было так плохо. Мне так скверно, когда ты где-то витаешь. Ты меня ненавидишь? Ты меня разлюбила?
Она повернулась и обняла его.
— Конечно нет.
Его глаза были так близко, что ей не удавалось хорошо разглядеть их. Она слегка отодвинулась.
— Что ты там говорил о запасном варианте?
— А, да нет, ничего. Теперь все будет в порядке. Все будет в порядке.
На следующее утро Алистер разбудил ее со словами: