Плачущие Девы - страница 3

— Пусть будет первая встречная — красивая или страшная, неважно.

Пот градом катился у него по лицу, хоть дело происходило в марте. И он пришпорил лошадь.

Первой встреченной в городе женщиной оказалась жена хозяина лавки. Второй — малышка в детском фартучке, а третьей — дочь священника. Он совсем было решился заговорить с ней, но девушка взвизгнула и перескочила на другую сторону мостовой, — он так и остался стоять со шляпой в руке, теряя последние остатки решимости.

— Да разрази меня гром! — пробормотал он, — эта работенка еще тяжелее, чем я думал. Надо пойти в трактир и выпить, — может, в голову что и придет.

Именно там ее Гарри и увидел — она кормила цыплят на птичьем дворе. Звали ее Милли, прислуга за всё, как это тогда называлось. Чуть больше, чем рабыня, разве что из хорошей семьи и грамотная. Молоденькая, худая, с заостренным задумчивым лицом, одёжка в заплатах. Но по двору ходила прямо и невозмутимо, как индианка. Гарри Понтипей не мог сказать, хорошенькая она или дурнушка, но, поглядывая через окно трактира, как она кормит цыплят, подумал, что, пожалуй, с ней ему повезет больше, чем с другими девушками.

Ну, вот, он допил свою порцию и вышел.

— Здравствуйте, девица, — произнес он тем важным голосом, который в ходу у мужчин, когда они не желают показаться растерянными.

Девушка прямо посмотрела на него.

— Здравствуйте, человек из-за дальнего леса! — ответила она вполне дружелюбно. Напуганной девушка не казалась, и это подбодрило его.

— Чудесное утро, — сказал Гарри, пытаясь подвести разговор к нужной теме.

— Для кого как, — девушка отвечала вежливо, но цыплят кормить не переставала.

Гарри сглотнул.

— Говорят, в такое чудесное утро хорошо жениться, — выдавил он, чувствуя, что опять потеет. Надо было продолжать, но сдавило горло.

Девушка промолчала, и ему пришлось начинать все заново.

— Меня зовут Гарри Понтипей. У меня отличная ферма там, в долине.

— Ферма? — сказала девушка.

— Да. Правда, отличная. И кое-кто считает, что я был бы хорошим мужем.

— Мужем? — сказала девушка. Мне кажется, к этому моменту она начала улыбаться. Но Гарри ничего не видел — она стояла к нему вполоборота.

— Ну да, — голос доведенного до полного отчаяния Гарри становился все громче и громче. — Что бы вы на это сказали?

— Не знаю, мы слишком мало знакомы, — сказала девушка.

— Так, может, выйдете за меня и узнаете? — взревел Гарри.

— Выйду, если вы не станете так орать, — ответила девушка чопорно. И даже Гарри заметил, что она улыбается.

Ему пришлось выкупить ее у трактирщика за двенадцать бобровых шкур и охотничий нож. Ну, парочка вышла чудная, когда священник поставил их перед алтарем: девушка прямиком от птичьего корыта, другой-то одёжки у нее не было, и Гарри, во всем великолепии лесной моды.

— Всё, — с огромным облегчением сказал Гарри, когда церемония закончилась. — Поехали домой.

— Нет, не поехали, — возразила она. — Сначала мы пойдем в лавку и купим мне приличное платье. У меня нет земли и приданного тоже нет, но теперь я замужем, и то, что годится для девчонки с птичьего двора, не годится для замужней женщины.

В полном ошеломлении он наблюдал, как она набирает одежды и женских штучек еще на двенадцать бобровых шкур, а потом торгуется с лавочником.

Он не выдержал, только когда она взяла пару маленьких легких туфелек. Изящные были туфельки, с вышивкой.

— Я думал, у тебя есть башмаки, — сказал он.

Она повернулась к нему и дерзко посмотрела в лицо.

— Глупый. Разве кто-нибудь заметит, какие миленькие у твоей жены ножки, если я буду в тех башмаках, что на мне сейчас?

Он поразмыслил над сказанным, и скоро от ее слов, от тона, каким они были произнесены, и от задорного выражения на ее лице в груди потеплело, и он засмеялся. Он никогда раньше не чувствовал себя свободно рядом с девушками, но что-то в этом было такое.

А потом они поехали в долину, увязав все её узлы в седельные вьюки, и она сидела на лошади позади него. И все теребила его и что-то выспрашивала, пытаясь понять, что за человек ей достался в мужья. Отважная маленькая девушка, куда более образованная, чем решалась показать. Когда-то давно она вырвалась из-под родительской руки, убежала, особо не разбирая дороги. И теперь опять — брак с Гарри Понтипеем стал для нее таким же прыжком в неизвестность. Неотесанный бирюк из медвежьего угла, а уж какие истории ходили по городу! Рассказывали, что там, в долине, братья живут с медведями. Слабо верилось, конечно, но вдруг?