Пламя и Пыль - страница 32
Конец фразы заглушил звук брошенного рюкзака и шелест меча, выходящего из ножен.
— Надеюсь, меч у тебя магический или хотя бы серебряный, — заметил я. — Обычным ты им ничего не…
Ясмин бросилась в бой, не дав мне закончить.
Какую-то долю секунды я колебался — в конце концов, по инструкциям мы должны были наблюдать, не вступая в стычки с врагом. Но я не мог бросить Ясмин одну против троих умертвий; и дело было не только в этом, просто я должен был спасти невинные жизни. Как ни печально признавать, но из-за приказа не вмешиваться я многих обрек на гибель, позволив Сборщикам втащить гиганта в Мортуарий. На моем месте отец, наверняка, прокричал бы: "Плевать на приказы! Там гибнут люди!".
Вынув рапиру, я помчался вслед за Ясмин. Несколько участников похорон, бежавших нам навстречу, поспешили убраться с дороги. Остальные словно окаменели от страха и, не смея шевельнутся, глядели на то, как умертвия подыскивают себе новые жертвы. Ими стали трое Упокоенных; они не двинулись с места, не веря своим глазам, когда чудовища вырвали их сердца.
Ясмин выбрала ближайшее умертвие и всадила ему меч в спину, пронзив вместе с ним Упокоенного, которого чудовище держало в своих когтях. Тварь повернула голову, поглядела на Ясмин и зашипела. Ее дыхание источало гнилостный смрад. Я находился достаточно близко, чтобы почувствовать отвратительный запах; причем настолько, что вогнал острие рапиры прямо в открытую пасть, до самого мозга. Благодаря заклинаниям, наложенным на рапиру, клинок пробил череп твари насквозь, осыпав несчастного Упокоенного осколками кости и комочками серого вещества.
Упокоенному было все равно. Если он не успел умереть раньше, меч Ясмин должен был ему в этом помочь.
Наше вмешательство вывело окружающих из ступора. Все бросились кто куда, завывая от ужаса. Какой-то полурослик побежал назад в Мортуарий — определенно не в то место, где стоит искать защиты. Когда мы выдернули клинки из теперь уже окончательно мертвого умертвия, на улице не было никого, кроме нас и двоих чудовищ.
— Каждому по одному? — спросил я у Ясмин. — Или займемся тем, что поближе?
— Я возьму ближнего, — ответила она, — а ты держи второго подальше от моей спины.
— Ваше слово для меня закон.
Держась на расстоянии от противника Ясмин, я побежал к своему. Когда-то он мог называться женщиной, но с тех пор прошло много лет. Ее лицо было сильно испорчено в результате трупного разложения, кожа слезла с него, обнажив гниющие связки и мышцы.
— Привет, — поздоровался я. — Как ты смотришь на то, чтобы поработать моделью на моих занятиях? Ученики часто испытывают трудности с анатомией лица, а у тебя она прямо как на ладони. Дорогая, ты просто ходячий учебник по анатомии.
Тварь зашипела и попробовала меня ударить. Я отразил удар рапирой, слегка порезав ей кисть. Не показалось ни одной капли крови — ничего, кроме струйки красноватой пыли.
— Некоторые полагают, что рапира — оружие слабое и неэффективное, — продолжил я, — но они знакомы лишь с ее спортивными разновидностями, — я сделал короткий выпад, перерубив несколько связок на левой щеке умертвия, и отскочил назад. — Спортивной рапирой можно только колоть, — объяснил я, — но настоящая рапира, как ты могла заметить, имеет обоюдоострый клинок. Ты следишь за моей мыслью?
Судя по всему, умертвие интересовалось лишь тем, как от меня отделаться. Она шипела и безрезультатно когтила воздух, я парировал все ее попытки пробиться сквозь мою веерную защиту. Маленькие порезы не причиняли ей серьезного вреда, но, таким образом, я не давал твари шанса вырваться, и это приводило ее в бешенство.
— Не думаю, что ты расскажешь мне, отчего вы нарушили Перемирие Смерти, — спросил я умертвие, — а также на кого вы работаете, и каков ваш план?
Она зашипела.
— Ты не можешь говорить, верно?
Она снова зашипела.
— Шипение — знак согласия, — отметил я. Не являясь экспертом в области нежити, я не был уверен, способны ли обычные умертвия разговаривать; хотя, с другой стороны, перед нами были не простые умертвия. Это были создания, изучением которых стоило заняться настоящим профессионалам.