Пламя и тьма - страница 7

— Эй… нам нужна добавка. Кто-нибудь готов выпить текилы? «Патрон»?

Стефани Перес рассмеялась.

— О нет, Кордеро переключилась в режим выслеживания цели. И кто цель? — она просканировала комнату и оживилась, увидев байкера. — О-о глядите-ка. Как я погляжу, сегодня охота на медведя.

— Иди в жопу, Перес, — ответила Пилар.

— Е*ать, не дразнитесь. Перес и Кордеро друг против друга? Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы на это посмотреть.

От заявления Эрика Уайта все мужчины развернулись в сторону двух женщин и кивнули.

— У тебя нет таких денег, Уайт. Тебе просто придется подрочить на изображения в твоей больной голове.

— Ох, так и будет.

Быть женщиной в пожарной части — тяжкое испытание. Пилар была единственной женщиной-пожарным в округе Сан-Бернардино, и она любила эту работу. Были женщины-фельдшеры, как Перес, но Пилар выезжала с расчетом пожарной бригады. Её уважал весь взвод и большая часть станции, но ей пришлось биться как сумасшедшей, чтобы получить это.

Ей пришлось придумать способ, как стать одним из парней, а также пропускать мимо ушей сексуальное двусмысленное дерьмо. Они всегда отпускали какие-то комментарии, как тот, что только что произнес Уайт. Но она знала, что это не выйдет за пределы словесных игр, и также знала, как прекратить это дерьмо, если вдруг так произойдёт.

На начальном этапе, когда ещё была в академии, она выяснила, что если вообще поднимет вопрос, обратив внимание на их половое различие, то сделает только хуже, чем когда-либо. Поэтому она подыгрывала. И, честно говоря, её это не беспокоило. Она воспитывалась сильной женщиной в абсолютно сексистском мире. И знала правила игры.

Она жила с этими парнями. На протяжении огромной части своей жизни она ела с ними, работала с ними, подрабатывала с ними, оттягивалась с ними. Она спала с ними. Да, конечно женские койки были частично отделены стеной, и у них даже была маленькая отдельная ванная комната с одним душем, но на этом уединенность заканчивалась. Они все всё видели. Она знала, что они смотрят. Но, эй, она же тоже смотрела, и она не удосужилась быть в этом вопросе более чуткой, чем парни.

Лучший способ, которому она выучилась: чтобы перестать быть судимой из-за её тела — это наплевать на то, что они его видели. Возможно, это звучало слегка отстало, но для Пилар это имело смысл: если ей всё равно, тогда она не привлекает чьё-то внимание, и тогда через некоторое время кожа становится всего лишь кожей.

Вероятно, это был какой-то феминистский смертный грех, но она не сильно заботилась о феминизме. Дело не в том, что она не согласна с ним, она-то как раз была полностью согласна. Просто видела в этой идеологии политическое движение, а все политические движения являлись хернёй по представлениям Пилар. Ничего сильно не менялось. Единственное изменение, которое она могла контролировать, её собственное. Поэтому она не беспокоилась о том, что происходит с политиками. Она просто сделала свою чертову хрень, и горе тем, кто попытается ей помешать.

Вместо знака протеста она просто носила грёбаный «халлиган» (Прим.: лом).

— Я иду за шотами, — она встала.

— Мы не будем тебя ждать, — это был Пит Гузман, самый старый и тихий из их группы.

Уайт встал, практически опрокинув стул.

— Стой, постой, — он закопался в своём кармане и вытащил пачку презервативов. — Всегда будь в безопасности, кексик. Мы любим тебя!

Пилар рассмеялась и выхватила пачку из его руки. У неё всегда с собой был презерватив, но она никогда не отказывалась от бесплатного, когда предлагали. Если только...

— Ох, бл*дь, это один из тех ароматизированных, да?

— С тропическим вкусом, — ухмыльнулся он.

Она бросила его обратно.

— Мерзость. Они липкие. И на вкус и запах они как фрукты, замаринованные в бензине.

— Никто никогда не жаловался.

— Возможно, если бы ты был побольше, они бы заметили.

На комментарий Перес и последовавший за ним рёв Пилар ухмыльнулась Уайту, после чего повернулась спиной к друзьям и направилась в сторону бара.

Большой байкер повернулся на шум исходящий от её друзей, так что видел то, как она шла к бару. Он улыбнулся такой улыбкой, которая говорила, что он привык к девушкам, тающим от её вида.