Пламя Колшара. Планета на границе с Периферией - страница 12

Наконец, они добрались до дна оврага. Тень от обеих скал скрадывала все оттенки жёлтого, так распространённого на этой планете, и камни вокруг становились просто серыми. А вот вода, текущая по ним, была синей – не просто прозрачной, как то бывало у родников на Земле, а имеющей свой собственный цвет, – но выглядела при этом удивительно чистой. После целого дня, когда они с капитаном дышали пылью и пыльцой – как оказалось, порой довольно опасной для здоровья, – свежий дух родника так и манил к себе уставших путников.

– Интересно, её можно пить?.. – спросила Морин вслух.

– Сейчас проверим… – Капитан Шад отсоединил от пояса собственный сканер и даже не стал говорить, что она, в общем-то, могла проделать то же самое.

Пусть. Думать после всего, что между ними произошло, совсем не хотелось.

Морин села на один из валунов неподалёку от воды и закрыла глаза, с силой вдавливая основание ладоней в веки. Перед внутренним взором поплыли круги, оранжевые и золотые… Нет! Морин отняла руки от глаз. Золотой для неё теперь точно был одним из нелюбимых цветов.

– Абсолютно безопасно, – сообщил капитан. – Можно умываться, пить – даже купаться, – он усмехнулся, но тут же стал серьёзным вновь: – Но на это, конечно, у нас нет времени.

– Как скоро мы вернёмся на борт, аш? – устало спросила Морин.

– Я думаю, как только приведём себя в порядок, энсин. Мы нашли здесь всё, что требовалось.

Она кивнула. В кое-то веке колшарец сказал то, что могло бы её обрадовать. Но, кажется, она была слишком измотана, чтобы чувствовать хоть что-то.

Когда Морин, с трудом разогнув натруженные ноги, приковыляла к ручью, из-за спины раздалось привычное жужжание телепорта. Обернувшись, Морин увидела лежащую между камней тёмно-алую сумку с эмблемой Флота – стрелой, пронзающей космос.

– А вот и наш заказ пожаловал, – усмехнулся капитан, поднимая её за золотистый ремень. – Старпом отправил адренолиновые инъекции, – пояснил он в ответ на непонимающий взгляд Морин.

Она отвернулась от капитана Шада и опустилась на колени у самой кромки воды. Игривые потоки касались карминной ткани брюк, от чего казалось, что она пропитывается кровью, но Морин было уже всё равно. Через считанные минуты она вновь окажется на корабле, где сможет сменить одежду. Она всё после этого сменит, если потребуется.

Умывшись, напившись и убрав со лба светлые пряди, выбившиеся из двух старательно скрученных утром шишек, Морин встала. Но не успела она спросить капитана о том, когда их телепортируют на корабль, как услышала:

– Морин, подойдите сюда.

Вздохнув, она поплелась к скале неподалёку, возле которой стоял колшарец, внимательно что-то изучая. Когда подошла ближе, капитан Шад спросил:

– Скажите, вы видите это? – он указывал на какие-то едва заметные линии на поверхности камня.

Морин прищурилась. У неё было плохое зрение, поэтому на корабле она каждую неделю посещала медотсек, где ей проводили процедуру, позволявшую в ближайшее время видеть без проблем. Правда, последняя процедура была проведена пять дней назад, поэтому эффект постепенно сходил на нет. Морин мечтала, как когда-нибудь накопит денег и слетает на Литанию, где ей проведут операцию, которая поможет сделать зрение хорошим навсегда, и втайне завидовала Аршану, который мог это себе позволить, но отказывался из-за дурацких предрассудков.

– Кажется, похоже на руны, – ответила она неуверенно.

– Не просто руны, – покачал головой капитан Шад. – Это очень похоже на староколшарский.

– Капитан, но это же невозможно, – не удержалась Морин. Колшарец тут же повернулся к ней, и она, поёжившись под его внимательным взглядом, добавила: – Ну, то есть, этим рунам же тысячи лет! К тому же, – она нахмурилась, вспоминая, что слышала от Асии ещё во времена учёбы в Центре, – староколшарский вышел из употребления ещё до наступления космической эры. Когда ваш народ осваивал первые колонии, вы пользовались уже другим языком, практически современным.

– Лестно, что вы это знаете, энсин, – ободряюще улыбнулся капитан. – И, поверьте, я не меньше вашего удивлён тому, что вижу. Но точно вам говорю: это староколшарский, или, как минимум, что-то очень на него…