Пламя над Тереком - страница 15

Казаев медленно пробирался вперед, оглядываясь по сторонам. Шел один и думал о товарищах. Высадились вроде незаметно. Их самолет благополучно пролетел над линией фронта, проходящей сейчас по Тереку. И теперь они в степях Ставропольщины, в районе Буденновска— где-то между Кумой и Тереком. Авиаразведка донесла, что тут, у развилки трех дорог, самое большое движение вражеских войск и техники.

Перед разведчиками была поставлена дерзкая задача: по возможности захватить регулировочный пункт и выяснить силы противника, идущие на восток — к Грозному и Орджоникидзе. Считать и считать, сколько и какие части проходят, завладеть документами, подтверждающими виденное.

Неделю назад группа Казаева уже высаживалась в этом районе. Трое суток блуждали они по степи, отыскивая эту злополучную развилку. Потом в темноте случайно набрели на какую-то батарею. Наблюдая за ней, разведчики увидели человека, который направлялся к роще и насвистывал на губной гармошке какую-то забавную песню. Когда он вошел в рощу, Дроздов и Глушков набросились на него, повалили и сунули ему в рот кляп.

Оказался он итальянским офицером — командиром этой батареи. Что дальше с ним делать, разведчики не знали. Прикончить? Но на батарее поднимут тревогу, начнут искать исчезнувшего офицера, и тогда в беду могут попасть сами разведчики. Вести пленного к себе в штаб? Но как? Надо переплывать Терек, а на левом берегу — немцы, минные поля, разведчиков могут обнаружить. А тут еще итальянец слезно умолял пощадить его, клялся-божился, что не будет стрелять по русским, не выдаст немцам разведчиков. «Ну, черт с тобой, макаронник! Проведи нас к переправе и обещай, что благополучно высадишь на тот берег». И «сделка» состоялась.

Все это Казаев вспомнил теперь, сидя на заросшем бурьяном кургане и поджидая товарищей.

Первым условленный сигнал подал Дима Глушков — старшина, отличный снайпер. Командир группы относился к нему с особым уважением. Этот обаятельный молодой человек за год войны уничтожил из своей снайперской винтовки более двухсот врагов и как разведчик доставил своему командованию тринадцать «языков». Глушков поднялся на курган и присел рядом с Казаевым.

— Хорошая ночка! — сказал он. — Покурить бы по случаю удачного приземления…

— Ну что ж, только в лежку в рукав, — ответил Казаев.

По заросшему кургану осторожно поднимался еще один разведчик. Казаев негромко окликнул его.

— Я, Иван, — тихо произнес он и приблизился к товарищам. — Доброй ночи, друзья.

На этого разведчика возлагалась самая трудная обязанность: «заменить» гитлеровского солдата у шлагбаума и регулировать движение. Правда, Казаев немного сомневался в нем. Вдруг подведет, предаст в самую трудную минуту. «Иван» был по происхождению немцем. Из военнопленных или из советских немцев, этого Казаеву в штабе не разъяснили. Просто сказали: «В Иване не сомневайся: товарищ преданный. Все приказания будет выполнять беспрекословно».

— Ку-ку, — услышали вдруг разведчики.

Ясное дело, это Саша Циклаури — младший сержант, выдумщик, балагур и непоседа. К тому же еще хитрый и увертливый человек. Какой бы ни был пароль в разведке, Саша не обходился без того, чтобы сперва не прокуковать. И все уже привыкли к нему, даже прозвали «Ку-ку».

— Ай, генацвале, уже тут! А я думал: первым окажусь! Ничего, и на моей улице будет праздник!

— Ложись и не шуми, — прервал его Казаев. — Сердце стучит, как мотор у испорченного трактора. Что с тобой? Бежал?..

— От кого бежал? Ни от кого я не бежал, товарищ командир, — огрызнулся Саша. — Прикажите, до Берлина пешком дойду!

— Меня волнует сейчас Костя с Мехти. Может, заблудились? — обеспокоился Казаев.

Ваня Дроздов, Костя Никитин и Мехти Кулиев — надежда командира. Все — опытные разведчики, смелые ребята. Никитин считался мастером на все руки. Чего только он не умел делать! Танкист, артиллерист, снайпер… А Мехти Кулиев? О нем ходили легенды, когда он завел вражеские танки на наше минное поле. Хотя сам Мехти утверждал, что подвиг свой совершил «с испугу». Никто ему не поверил, да «с испугу» такое и не получится. Случилось это за Моздоком. Стоял солнечный день. Кулиев находился в дозоре — впереди своей роты за минным полем. Пять немецких танков появились неожиданно, за ними шла мотопехота. Танки неслись по степи прямо на роту Мехти. Оставаться в тылу противника и попасть в плен Мехти не собирался и поэтому кинулся бежать. Изрыгая огонь и поднимая тучи пыли, за ним мчались грозные махины. Мехти метался то в одну, то в другую сторону. Бежал он, по его словам, быстрее лани, был легче сухих листьев кукурузных стеблей, которые хлестали его по лицу. В горячке Кулиев и не заметил, как пробежал через минное поле. Немецкие танкисты, видимо, подумали, что бежавший впереди них советский солдат идет в обход. И полезли прямо на мины. Передний танк тут же вздрогнул, вздыбился и остановился. Второй и третий танки тоже подорвались. Другие два развернулись и дали деру. Мотопехота была встречена дружным огнем и тоже рассеялась. Вражеская атака была сорвана.