Planescape: Torment: "Пытка Вечностью" - страница 16

Я покинул разрушенную церковь; на душе было как-то неспокойно. Сделал шаг… Гигантская тень нависла надо мной… Леди?.. И я очутился в ином месте. Один- одинешенек. Мое окружение полностью изменилось. Я стоял на каменной поверхности в форме концентрических кругов. Между кольцами были пустые пространства, соединенные каменные мостами. Да и в самих кольцах виднелись разрывы.

Я подошел к краю одного из колец, поглядел вниз, но там простиралось лишь серое ничто. Число самих колец было ограничено. За внешним также простиралась бесконечная серость, хотя кольцо, на котором я оказался, было неподвижно и без какой-то опоры. То тут, то там виднелись арки, являвшиеся, как я понял достаточно скоро, порталами. Однако они лишь переносили меня между кольцами, а выхода отсюда не наблюдалось.

На одном из колец на камне было что-то навалено; кто-то уже успел побывать здесь до меня и устроить привал. И я обнаружил любопытный предмет.

Похоже на какой-то дневник. Полосы сухой человеческой кожи, натянутые на костяной каркас и — что странно — кусочки кожи стянулись вместе, образовав корешок книги. Внешние куски кожи являлись обложкой для внутренних, которые находились в костяном каркасе.

На коже кровью были начертаны символы, но я не смог их понять; наверное, это какая-то форма письма, но записаны символы были справа налево и сверху вниз и под такими странными углами, что у меня глаза заболели, когда я принялся и рассматривать.

Несмотря на грубость письма, я вынужден признать, что сам костяной каркас весьма занятен: кости подрезаны так, чтобы защелкиваться одна на другой. И, похоже, они могут быть отсоединены друг от друга, что позволит открыть книгу и начать чтение.

Что я и сделал. Просмотрел полосы кожи; все они были заполнены странными символами, как и на обложке, и смысла их я понять не мог, как ни пытался. Отчаявшись, я решил отложить дневник прочь. Захлопнув костяной каркас, я неожиданно для самого себя предположил, что внутренние страницы и не должны нести в себе смысл! Я сам… кем бы я ни был тогда, в прошлой жизни… начертал символы, чтобы запутать нашедшего дневник, не дать ему добраться до истинной сути, что была сокрыта совсем в ином месте каркаса дневника.

Я оглядел корешок и заметил трещину на одной из костей в волос толщиной. Нажав туда пальцем, я сдвинул часть кости, открыв небольшое углубление. Внутри оказался сложенный в трубочку кусочек кожи.

Написанное на нем оказалось трудно прочесть, но я все же разобрал большинство слов.

Пойман… пленен… воля Леди исполнится… избегать ее взора… слишком многих я убил, слишком многих задушил, лишил их воздуха… здесь есть выход, я знаю это… и тогда я от души посмеюсь над Леди… выход за одной из арок, это точно, за одной, но не могу проходить через них по очереди — возможно, стоит пройти сквозь одну, а затем повернуться и пройти назад…

Далее шел неразборчивый текст. Мне казалось, что это последняя запись… либо моя инкарнация погибла в Лабиринте, либо каким-то образом спаслась.

Я обнаружил, что при входе в портал под одной из арок и при попытке возвращения назад перенесся к арке, которую не смог достигнуть ранее. Портал под нею позволил мне покинуть Лабиринт, и я оказался в Улье на том самом месте, с которого и исчез. Думаю, теперь я знаю, куда пропадали посвященные Аолы.

Я кратко объяснил Морти, что произошло. Мы покинули Аллею Опасных Углов по иной улице, проходящей недалеко от Мавзолея. Я продолжил исследовать Улей, приближаясь к району, не посещенному нами ранее.

Я услышал завывание. Нежели какое-то животное? А затем узрел сгорбленного мужчину, рычащего и воющего. Наверное, он много лет не стриг волосы… они закрывали ему все лицо. Его длинные, неухоженные усы были измазаны жиром, а длинные кончики их терялись во взъерошенной бороде.

Я поздоровался с ним. Человек на мгновение прекратил рычать и убрал иссохшей рукой с глаз грязные волосы, чтобы получше меня разглядеть. Несколько странных жирных жуков выпало из его шевелюры, разбежавшись по камням. Кожа на лице человека оказалась бледной и морщинистой. Его густые брови изогнулись буквой V, когда он воззрился на меня.