Planescape: Torment: "Пытка Вечностью" - страница 22

— Внешние Земли.

— Внешние Земли — абсолютный нейтралитет. Возможно, лучшее место для путешествий за пределами Сигила, где мораль Плана не будет насильно внедряться в твое сердце. Все находится в равновесии во Внешних Землях — как и должно быть, ибо План этот находится в центре Внешних Планов. Там разбросаны королевства Сил, а также есть горстка городов- врат, которые ведут в иные Внешние Планы. Города врат обычно отражают философию тех Планов, с которыми связаны и если вера эта не удержится в городе, он будет поглощен ближайшим Планом. Это неприятная ситуация для всех, потому что-то в городах всегда отыщутся те, кто хочет перемен.

Кандариан лишь недавно вернулся из Отрицательного Материального Плана. Когда я спросил его об этом, глаза странника затуманились.

— Я отправился на Внутренние Планы, чтобы найти самого себя, понять свою истинную суть. Я сделал ошибку, посетив Отрицательный Материальный План, чтобы понять стремление тела к разложению и циклу жизни и смерти. Я думал, что защищен от эффектов этого измерения своей магией, но ошибался. Чернота абсолютного ничто давила на мою душу, а тени окружали меня, стремясь оную заполучить. Я сбился с пути на время, казалось, на целую вечность, и практически лишился своего сознания. Я чувствовал, как оно исходит из меня, и сейчас я лишился половины собственной сущности. Никогда она боле не вернется.

— Но как же ты выжил?

— Как я выжил? — Он натянуто улыбнулся. — С частью такого же ничто, которое остановило ничто внешнее. Пустота может остановить пустоту, ты знаешь, вот я и держал ничто в руке, чтобы защитить себя. Хочешь сам узреть совершенное отрицание? От тебя исходит запах отчаяния, и я сделаю тебе этот подарок. Сожми его в руке, когда будешь окружен тенями, и оно защитить тебя и твоих друзей, которые будут поблизости.

Он вложил мне в руку какую-то маленькую черную штучку, выглядевшую вполне заурядно.

Я подошел к иному столику бара, за которым сидел старик. На его иссохшей, пожелтевшей коже отчетливо виднелись шрамы человека, много повидавшего на своем веку и отдыхавшего очень и очень мало. Лицо его было нечеловечески заострено, ровно как и внушительные уши. Он носил мешковатую оранжевую тунику, а на спине — странный сияющий клинок из металла, подобного масляной пленке на поверхности воды.

Человек обратил ко мне свои угольно- черные глаза. Он смотрел через меня и я даже подумал, что он слеп. Поверхность оружия внезапно прекратила переливаться, сделавшись столь же матово- черной, как и глаза этого человека.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался я. Какое-то время он просто изучал мое лицо, а затем ответил:

— Приветствую… странник. — Голос его был тих и ровен, как ветер в ветвях старого дерева. Наши глаза встретились; взгляд его проникал мне в душу. Оружие вновь начало переливаться. — В твоих глазах отражение долгих путешествий, которые ты пережил до того, как оказаться здесь. — Человек ни на секунду не отвел взгляда от моего лица. — Я известен как Дак'кон. — Ударение, которое он сделал на слове известен, показалось мне странным… и, в то же время, знакомым. — А ты, ты мне… не известен.

— Да я и сам себя не знаю, — честно отвечал я.

— Это и к лучшему. Познание самого себя оставляет мало чего иного на Планах достойного познания. — Он немного помолчал, внимательно меня изучая. — Я хотел бы узнать, почему ты пришел в этот город.

— Я ищу ответы… на множество вопросов.

— Так скажи их. Я хочу их услышать.

— Твои черты… мне незнакомы. Кто ты?

— Я гитзераи.

Он больше ничего не добавил к сказанному, и я уточнил:

— Гитзераи?

— Гитзераи — одни из Народа.

И вновь я уточнил:

— Одни из Народа?

— Гитзераи.

Интересно, он действительно начисто лишен чувства юмора или прикидывается?

Я повторил вопрос:

— А кто такие гитзераи?

Поразмыслив немного, Дак'кон заговорил.

— В том, чтобы ты узнал нашу историю, нет никакой необходимости. Мы помрем от старости еще до того, как я успею досказать тебе мельчайшую частичку истории Народа.

— Да не нужны мне ваши древние истории… я хочу узнать о том, каков твой Народ сейчас.