Планета Горгоны (сборник, том 1) - страница 23

— Что-о?! Надеюсь, ты не допустил этого? Это же кощунство, Рой!

— Я ничего пока что не сделал, сэр. Я и хотел связаться с вами, чтобы узнать ваше мнение по этому вопросу.

— Тут и думать нечего! Абсолютно невозможно! Этого нельзя допустить, — твердо сказал Президент. — Что подумают избиратели? Э-э... Земля... э-э... драгоценнейшая святыня Человечества, источник, из которого произошли все мы. И эта святыня должна быть осквернена чужаками не нашей крови?..

Этого я и боялся, подумал Рой. Он еще раз облизнул губы.

— Не могу согласиться с вами, сэр.

Президент уставился на него с несказанным удивлением.

— Я думаю, мы обязаны похоронить их здесь, — продолжал Рой, сам удивляясь своей дерзости. — Земля не может быть закрыта для негуманоидов, сэр. Лланишаи оказывают огромную помощь нашей расе. Без их хирургов многих из нас — возможно, и вас самих, сэр, — не было бы сегодня в живых. Разумеется, мы должны разрешить им...

— Я никогда не болел ни единого дня, — холодно прервал его Президент Хорк. — Если чужак будет лежать в нашей земле, это станет оскорблением для всех гуманоидов в Галактике. Я не могу позволить такого.

— Вы совершенно правы, сэр, — пробормотал Рой, чувствуя нарастающую в душе тревогу.

Он узнал мнение Президента... Но через несколько часов вернутся лланишаи, и он должен будет передать его им. Не очень-то приятно сказать такое этим маленьким, дружелюбным существам.

Объяснения были долгими, запутанными и очень болезненными для Роя.

— Вот так обстоят дела, Иеремия, — наконец закончил он, мысленно обливаясь потом. — Президент Хорк чувствует, что это будет... э-э... осквернение, если негуманоидному телу позволят лежать в почве Земли.

— Я не понимаю, — сказал маленький лланишаи, скручивая и распрямляя щупальца. — Мать хотела, чтобы ее похоронили здесь. Почему же это плохо? Пожалуйста, разрешите мне самому поговорить с Президентом. Я помогу ему понять...

— Нет, Иеремия, — терпеливо сказал Рой. — Он представляет двадцать миллиардов избирателей-гуманоидов и лишь несколько миллионов лланишаи. Он не может позволить себе оскорбить всех этих гуманоидов ради одного лишь негуманоида, к тому же уже усопшего.

— Но в чем же тут оскорбление? — изумился Иеремия, привлек к себе младшего сынишку и игриво переплел свои щупальца со щупальцами мальчика. — Мы такие же граждане, как любые гуманоиды. Мы имеем те же права — разве не так? О, мне так жаль, что нас в Галактике не большинство! — с внезапным отчаянием воскликнул Иеремия.

— Иеремия, похороните вашу мать на Марсе, — предложил в порыве вдохновения Рой. — Проблема будет у всех нас, если вы начнете настаивать, чтобы похороны прошли именно на Земле.

Рой плотно сжал губы и принялся расхаживать взад-вперед по комнате, страстно желая, чтобы всего этого вовсе не происходило.

— Нет, Рой, — твердо сказал Иеремия. — Много веков лланишаи работали бок о бок с гуманоидами. Мы посвятили все наши навыки в медицине спасению гуманоидов от смерти. Конечно же мы заработали право совместно использовать галактическую планету-кладбище. Мы такие же люди, как и гуманоиды.

Рой встал, подошел к окну и уставился на две свежие могилы, которые еще вчера выкопали роботы. Назревал самый большой конфликт, который Рой видел на своем веку, но через секунду он будет разрешен. Рой понял, в чем состоит его долг.

Повернувшись, он ударил кулаком по своей ладони.

— Вы правы, Иеремия. Во всей Вселенной не найдется ни единой причины, по которой ваш народ не может хоронить своих усопших в почве Земли. Мы должны заставить Хорка понять, что он не прав.

— Нет... Только не заставить, — тихо сказал Иеремия. — Лланишаи не верят в принуждение. Давайте просто пойдем к нему, спокойно поговорим и покажем ему, как он не прав.

— Я знаю этих людей, Иеремия, — покачал головой Рой. — Этим способом мы ничего не достигнем. Я должен придумать что-то другое.

Лланишаи ушел.

Содрогаясь от негодования, Рой отвернулся, пытаясь придумать хоть какой-то план.

— С вами хочет встретиться один человек, — сказала дверь.

— Впустите его, — велел Рой.

Это оказался президент Хорк. Человек-глыба выглядел мрачным, усталым и каким-то сникшим. Но Рой не дал ему возможности что-либо сказать.