Планета Горгоны (сборник, том 1) - страница 26

— И я тоже кое-что понял, — буркнул Президент.

— Вероятно, вы теперь проследите, чтобы все дело не получило огласку, иначе это может стоить вам голосов, — хмуро сказал Иеремия.

— Нет, Иеремия, — сказал Президент. — Я кое-чему научился и усвоил урок.

— Мы все кое-чему научились, — вздохнул Рой.

Он вытер вспотевший лоб. Трудные эти были десять минут.

— Я научился никому не доверять, — заявил Иеремия. — А вы, вероятно, не доберете голосов на следующих выборах.

— Доверяйте нам, — твердо сказал Рой и посмотрел на Хорка, который тоже вспотел.

Взгляд Иеремии медленно перемещался с одного лица на другое.

— Ладно, — согласился он. — Я буду доверять вам. Наши народы должны оставаться друзьями. — Он подал одно мускулистое щупальце Рою, а другое — Хорку. — Просто мы все неправильно поняли друг друга.

— Но теперь с недоразумениями покончено, — сказал Хорк. — Избиратели тоже должны кое-что понять.

— Так мы сможем провести похороны вашей матери на Земле? — спросил Рой.

— Это будет для меня счастьем, — ответил Иеремия и очень по-человечески улыбнулся.

Рой дал сигнал, и роботы направились к кораблю, чтобы начать подготовку к похоронам.

Stay out of ту grave, (Amazing Stories, 1956 № 7).

Пер. Андрей Бурцев.

— Нужно идти дальше, — сказал я Вэл. — Самый верный способ умереть здесь, на Марсе, заключается в том, чтобы сдаться.

Я протянул руку и чуть больше отвернул краник ее кислородной маски, чтобы ей стало немного полегче. Сквозь прозрачный глассит маски я увидел ее лицо, искаженное мукой усталости.

Вероятно, она думала, что авария с «песчаным котом» произошла по моей вине. Вэл обычно лучшая жена, о какой только можно мечтать, но когда она захочет, то может стать настоящей занозой в заднице.

Она должна была понять, что виноват какой-то механик в Куполе, тот, кто поленился как следует закрепить капот двигателя. «Песчаного кота» могло остановить только одно — песок в тонком механизме атомного движка.

Но нет, она возложила всю вину на меня. Потому что нам пришлось идти пешком по рыхлому песку марсианской пустыни. И шли мы уже добрых восемь часов.

— Почему бы нам не вернуться, Рон? — умоляюще простонала Вэл. — Возможно, в этом секторе вообще нет никакого урана. Мне кажется, только безумцы стали бы продолжать здесь поиски!

Я начал было объяснять ей, что глава «Уран Корпорейшн» заверил меня, что мы можем что-нибудь найти на этом участке, но тут же замолчал. Когда Вэл устала и переутомлена, нет никакого смысла с ней спорить.

Я глянул вперед — на холодную марсианскую пустыню. Где-то позади нас был комфортабельный Купол, а впереди лишь лабиринты и овраги этого мертвого мира.

— Все же нужно идти, Вэл, — я протянул руку в толстой перчатке и неуклюже обнял ее. — Пойдем, детка. Не забывай, мы делаем это ради Земли. Мы — герои.

Она впилась в меня взглядом.

— Какие, к черту, герои! — пробормотала она. — Это всего лишь способ вернуться домой, но и там нас не ждет ничего хорошего. Разве что вонючие деньги «Уран Корпорейшн».

— Мы прилетели сюда не ради денег, Вэл, — напомнил я ей.

— Знаю, знаю, но все равно...

Должно быть, ей было чертовски трудно. Весь день мы бесплодно блуждали по красным пескам, прислушиваясь к щелчкам счетчика. И весь день гейгер, щелкнув пару раз, упрямо замолкал.

Даже с учетом того, что сила тяжести на Марсе гораздо меньше, чем на Земле, я начал уставать и при этом понимал, как трудно Вэл и ее прекрасным, но нетренированным ножкам.

— Герои, — с горечью продолжала она. — Мы не герои, а сосунки! Зачем я вообще записалась добровольцем в Гейгеры и притащилась сюда за тобой?

Это и близко не было к истине. Но теперь я видел, что она на пределе, потому что Вэл никогда бы не стала лежать, если бы не была крайне усталой. Она так же загорелась идеей прилететь на Марс и искать здесь уран, как и я. Мы понимали, что плата за это обещана маленькая, но чувствовали нечто вроде обязанности, нечто такое, что мы могли сделать как люди, чтобы пополнить исчерпанные на Земле запасы радиоактивных материалов. И мы оба всегда были легки на подъем.

Нет, мы вместе решили лететь на Марс — как вместе решали всегда и все. И вот теперь она ополчилась на меня.