Планета Горгоны (сборник, том 1) - страница 31

Глаза его сверкнули.

— А кто тут говорит о здравом уме?

Краешком глаза я взглянул на Вэл. Пот катился по ее гладкому лбу быстрее, чем его успевала смыть специальная губка костюма.

— Почему ты ничего не делаешь? Чего ты ждешь, Рон?

— Погоди, детка, — сказал я.

Я знал, какое у нас есть скрытое преимущество, но сначала должен был заманить Ледмена в пределы своей досягаемости.

— Достаточно, — рявкнул он. — Я собираюсь выбросить вас наружу. Прямо сейчас...

— Заболей, — прошептал я Вэл.

Она тут же принялась яростно кашлять и хрипеть.

— Я не могу дышать! — прохрипела она, корчась в путах.

И это сработало. В Ледмене осталось мало человечности, но осталось. Он опустил бластер и повернул кресло, чтобы посмотреть, что происходит с Вэл. Она продолжала пускать слюну и ужасно стонать. Она даже чуть не убедила меня самого. Я увидел бледное, испуганное лицо Вэл, повернувшееся ко мне.

Ледмен подъехал и наклонился к ней. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в это время я поднял обе ноги, пытаясь разорвать путы, и ударил каблуками по колесу его кресла.

Бластер выстрелил, проделав дыру в крыше Купола. Тут же сработала установка для герметизации. Ледмен выпал из кресла и беспомощно повалился на пол, инвалидное кресло перевернулось, медленно вращая в воздухе колесами. При падении бластер вылетел у него из руки и приземлился возле меня. Одним быстрым рывком я перевернулся и накрыл оружие своим телом.

Ледмен с огромными усилиями пополз ко мне и попытался выдернуть из-под меня бластер, но безуспешно. Я еще немного повернулся, изо всех сил напрягся, вырвал одну ногу из пут и этой ногой пнул его. Ледмен покатился по полу, ударился о стенку Купола и остался там лежать.

Вэл повернулась ко мне.

— Если бы я только мог высвободиться из пут, — сказал я, — то справился бы с ним, прежде чем он очнется. Но как порвать путы?

— Работаем единой командой, — сказала Вэл и стала вертеться на полу, пока ее голова не оказалась рядом с моим башмаком. — Постарайся сбросить ногой мою кислородную маску.

Носком сапога я нашарил зажим и попытался повернуть его. Безуспешно. Трудно сделать это неуклюжим, тяжелым сапогом. Получилось лишь с третьей попытки. Я осторожно нажал на край маски сапогом, и она медленно сползла с лица Вэл, оставив на ее шее зазубренную красную царапину.

— Осторожно, — выдохнула она. — Он... он...

Я тревожно оглянулся на Ледмена. Он застонал и начал шевелиться.

Вэл прокатилась по полу, и ее лицо оказалось возле моей правой руки. Я понял, что она собирается делать. Она принялась перегрызать зубами липкий провод с мерзким запахом и, наверное, не менее мерзким вкусом. Грызла и грызла, пока тот не начал поддаваться.

Наконец она перегрызла один виток, затем другой. И у меня освободилась рука, которой я тут же подхватил с полу бластер. Затем я подполз к Ледмену, забрал у него пистолет-липучку и расплавил остальные провода.

Мышцы мои тут же скрутила судорога от долгого вынужденного бездействия. Но, не обращая внимания на боль, я освободил Вэл. Затем повернулся к Ледмену.

— Лучше убейте меня, — прохрипел он, уже достаточно очнувшись.

— Нет. В этом-то и различие между нормальными людьми и безумцами, — сказал я ему. — Я вообще не собираюсь убивать вас. Я позабочусь, чтобы вас увезли обратно на Землю.

— Нет! — закричал он. — Нет! Все что угодно, только не туда! Я не хочу вернуться к ним... после того, что они сделали со мной...

— Не вопите так! — оборвал я его. — На Земле вам помогут. Там вытащат из вас всю болезнь и ненависть и превратят в полезного члена общества.

— Я ненавижу землян, — прошипел он. — Ненавижу их всех.

— Знаю, — саркастическим тоном ответил я. — Вы просто переполнены ненавистью. Вы ненавидели нас так, что и года не остались на Земле после катастрофы в Сэндервилле. Вы сразу же, как только смогли, улетели на Марс. Вы так нас ненавидели, что не хотели жить на Земле рядом с нами?

— Зачем вы говорите мне все это?

— Затем, что если бы вы задержались еще немного, то смогли бы на часть своей пенсии купить пару протезов, а не кататься в инвалидном кресле.

Ледмен нахмурился, затем на лице его вновь появилось воинственное выражение.