Планета откровений - страница 8

Когда Борис назвал его андроидом, он, в сущности, был не так уж и далёк от истины. Обычно такие, как Ефим, не становились космолетчиками, они обычно не становились вообще никем, сидя на дотациях от государства, устремив взгляд в потолок и мыча что-то себе под нос, роняя слюни. Но в данном случае родители Ефима двадцать лет назад подписали договор с лабораторией профессора Краевского, и через три месяца получили обратно почти нормального сына. Ключевое слово тут было «почти», но для его родителей все побочные эффекты лечения были несущественны, ведь их Фимочка теперь мог нормально говорить, что-то осознанно делать и начал, наконец, вести себя как обычный ребёнок… А то, что в голове Ефима был теперь встроенный нанокомпьютер, обрабатывающий всю входящую информацию, анализирующий её и после посылающий сигналы на нервные окончания ребёнка — это были такие мелочи, право слово! Ну и что, что киборг. Зато может жить полноценной жизнью. Являет собой личность. Вроде бы как. Наверное. Но лучше об этом не думать.

Личностью Ефим был. Через некоторое время человеческий мозг пророс сквозь нано-капилляры компьютера, произошло слияние технологии и органики, то есть на выходе получился именно тот результат, что и планировал Краевский. Ребенок излечился от даун-аутизма, все довольны, все аплодируют. Спустя несколько лет опыты профессора были официально запрещены, сам профессор изгнан на орбитальную станцию, и на все его научные разработки был наложен запрет. Но профессор еще в то время чувствовал, что его, мягко выражаясь, не очень любят в среде официальной науки, и все свои опыты проводил нелегально — не оставляя после себя никаких следов и беря с родителей либо опекунов, буде таковые имелись, обещание держать язык за зубами. Пригодилось. А так как почти никакие сканеры и прочие рентгеновские аппараты не могли определить наличие симбиотического нано-процессора в головах у подопытных, то для общественности такие люди, как Ефим, как бы и не существовали. Вернее, существовали, но как обычные, а не проапгрейженные граждане Земной Федерации.

Процессор был первого поколения, у профессора Краевского не было возможности развивать и улучшать свои проекты. Чуткие датчики обрабатывали лишь ту информацию, что поступала визуальным и голосовым путем. Все остальные чувства были для Ефима загадкой. Он не чувствовал запахов, вкуса, боли, и лишь со временем научился имитировать всё это во избежание ненужного внимания.

В жизни у Ефима было лишь два увлечения, лишь две вещи заставляли его сердце биться быстрее. Первым была техника. Ефим мог разобрать, а потом и собрать любой сломанный прибор, и при том, что всегда оставались лишние детали, это вновь работало, и обычно даже лучше, чем прежде. Первым этот талант в Ефиме обнаружил — с огромным удивлением — его отец. Герман Исаакович работал в Космофлоте, в инженерной группе подготовки межзвездных кораблей, и порой ему приходилось, так сказать, брать работу на дом. Иногда сутки напролет в свои законные выходные он просиживал в мастерской, устроенной в гараже таун-хауса, где семья Довгань жила вот уже второе поколение. Когда Ефим вернулся после недолгого пребывания в клинике профессора Краевского, двери в доме перестали запираться, и в один прекрасный момент Герман Исаакович обнаружил сына рядом, с интересом наблюдавшего за тем, как он безуспешно пытается починить датчик давления из шлюза недавно вернувшегося корабля. Поковырявшись еще немного, глава семьи отлучился минут на пятнадцать, и, вернувшись, увидел Ефима, протягивающего ему собранный датчик со словами: «Папа, посмотри, оно так должно работать?». Проверив датчик, Герман Исаакович понял, что если бы сейчас профессор Краевский запросил в два раза больше уже заплаченной суммы, он, не задумываясь, заплатил бы. Датчик работал. Герман Исаакович обнял сына, прослезился, и почувствовал себя абсолютно счастливым. Затем были несколько лет в техническом колледже, потом стажировка в Космофлоте, и, как логичный итог, постоянная работа в инженерной группе. К этому моменту Герман Исаакович из простого инженера стал начальником отдела, и, когда сын выразил желание попробовать поработать в межзвездной экспедиции, сделал всё, чтобы это желание исполнилось. И вот уже шесть лет Ефим странствовал по космосу, приводя в порядок частенько выходившее из строя оборудование, и получая от этого несказанное удовольствие.