Планета, с котоpой не возвpащаются - страница 5

— Нет. Пока что вы для меня — лишь собрание отдельных черт, этакий многомерный профиль эмпирических формул и цифр. Я же хочу узнать вас как человека, Джон. Я вовсе не любопытствую. Я просто хотел бы, чтобы мы стали друзьями.

— Хорошо, — Лоренцен сделал большой глоток. — Приступайте.

— Никаких вопросов. Это не обследование — всего лишь беседа. — Эйвери вновь вздохнул. — Господи, как я буду рад, когда мы наконец выйдем в космос! Вы не представляете себе всю мышиную возню вокруг нашего предприятия. Если бы наш друг Торнтон знал все детали, он бы определенно решил, что божья воля не пускает людей на Трою. Возможно, он был бы прав. Иногда я готов поверить этому.

— Первая экспедиция вернулась…

— Первая экспедиция не имела отношения к институту Лагранжа. Это была специальная астрономическая экспедиция, для исследования звезд в созвездии Геркулеса. Изучая лагранжевы звезды, они обнаружили систему Троя-Илион и сделали из космоса кое-какие наблюдения, в частности, провели планетографическую оценку, но на поверхность не садились.

Первая настоящая экспедиция Лагранжа так и не вернулась.

В комнате повисла тишина. За широким окном во тьме сверкали огни города.

— И мы, — произнес, наконец, Лоренцен, — будем вторыми.

— Да. И с самого начала все шло плохо. Я расскажу вам. Вначале институт затратил три года на сбор средств, после чего последовали невероятные перемещения в администрации института. Затем началось строительство корабля — купить сразу его не удалось, детали строили в разных местах, и свозили все в одну кучу. Эта деталь непригодна, эту можно улучшить… Время строительства затягивалось, стоимость возрастала. Наконец — это тайна, но вы должны знать — был случай саботажа. Главный конвертер вышел из повиновения при первом испытании.

Практически только один человек, сохранивший хладнокровие, спас его от полного уничтожения. После этого штрафы и задержки истощили средства института, пришлось сделать еще один перерыв для их сбора. Это было нелегко: безразличие общественного мнения ко всему проекту росло с каждой неудачей.

Теперь все готово. Есть, конечно, кое-какие неполадки — сегодняшний разговор маленький пример этого, но в целом все готово. — Эйвери покачал головой. — К счастью, директор института и капитан Гамильтон, и еще кое-кто оказались достаточно упорными. Обычные люди давным-давно бросили бы все.

— Да… ведь со времени исчезновения первой экспедиции прошло лет семь? — спросил Лоренцен.

— Угу. И пять лет с начала подготовки этой.

— Кто… кто же оказался саботажником?

— Никто не знает. Может быть, какая-нибудь из фанатичных групп со своими собственными разрушительными мотивами. Теперь их так много развелось, вы знаете. Или, может быть… нет, это слишком фантастично. Я готов скорее поверить, что второй экспедиции института Лагранжа просто не везет, и надеюсь, что эта полоса невезения прошла.

— А первая экспедиция? — тихо спросил Лоренцен.

— Не знаю. Да и кто знает? Это как раз один из тех вопросов, на которые мы должны найти ответ.

Некоторое время они сидели молча. Невысказанный обмен мыслями проходил между ними:

«Похоже, что кто-то или что-то не хочет, чтобы люди попали на Трою. Но кто, почему и как?»

«Возможно, мы найдем ответ. Но хотелось бы вернуться с ним назад. А первая экспедиция — хорошо оборудованная, с не менее сильным экипажем, чем наш — не вернулась.»