Планета свиней - страница 9
***
Федот Мокрицин строго следовал удивительным инструкциям. Правила встречи, проснувшегося императора, были прописаны самим Робертом Варакиным. Конечно, Роберт не знал, что его именуют столь громким титулом, пока он почивал в лаборатории, и никто не знает, в каком расположении духа создавался этот опус. Но, как бы то ни было – Федот выполнил все два замысловатых раздела.
Пункт номер один гласил: организовать горячую сауну для прогрева измождённых временем тел, спящих восемьдесят пять лет. Почему тел? Потому что в лаборатории под куполом капсулы находился не только Роберт, но и его коллега, до конца нераскрывшийся талант и просто друг – Яша Караваев.
Следующий пункт требовал: обязательное присутствие двух белокурых, а главное, молодых и стройных, не старше двадцати пяти лет от роду – специалисток массажа, практикующих традиционную японскую терапию, шиацу. Для встречи с вождём девушек готовили с раннего детства, оставляя бонусом целомудренность, в то же время обучая волшебству пробуждения мужских организмов и циркуляции энергии ци, в истосковавшихся по ласке телах. Одной из профессионалок пришлось покрасить волосы, потому что за последний год юный светло-русый цвет превратился в тёмно-каштановый оттенок. Хотя это такой пустяк, на который не следует обращать внимание – после воздержания в восемьдесят пять лет.
Девушки и советник Мокрицин облачились, будто высаживались на необитаемую планету. Немного полнящий, снежно-белый скафандр, в который нарядились девушки, не смог утаить утончённость женских фигур. У Мокрицина скафандр был менее соблазнительный: серый, тучный, с надписью на груди: «Добро пожаловать, Роберт». На голове всей троицы шлемы из прозрачного пластика, демонстрирующие лица советника и блондинок под заказ.
Девочки посматривали на табло над дверью-люком. Электронный экран отсчитывал время до пробуждения вождя. На табло также отображалась температура и влажность воздуха, а радиационная шкала фиксировала норму и щёлкала замысловатыми символами анализатора микрочастиц.
– Я так волнуюсь, так волнуюсь, – щебетала одна из девушек; её звали Лера.
– Никогда со мной такого не случалось. Вы представляете, сейчас проснётся сам Роберт Варакин! – вздыхала вторая прелестница по имени Лара, дрожа ресницами, словно под шлемом гулял весёлый ветер.
Советник Федот умело скрывал свои чувства. Ему выпал шанс встретить императора. Такое действительно случается только раз в жизни. Врачи и военные, ожидающие за стенами шлюзовой комнаты, увидят его позже, а он лицезреет вождя через какие-то минуты, прямо сейчас!
– Тридцать три, тридцать два… – отсчитывала мгновения Лера.
– Тридцать один, тридцать… – присоединилась к подруге по долгожданному счастью Лара.
– Тише девочки… тише… – не отрывая взгляд от бегущих цифр, сглотнул Федот.
Послышался скрипучий звук открывающегося механизма. Дверь медленно подалась вперёд. Человек в обтягивающем чёрном гидрокостюме, в массивных очках и респираторе на лице вышел из лаборатории. Если бы за его спиной крепились баллоны, то человека можно принять за ныряльщика, только без ласт.
Девушки опустились на одно колено. Мокрицин последовал их примеру: благо, что скафандр пошит свободным покроем и не давил на живот, мешая произнести заготовленную речь; а голос из шлема не мог передать гамму чувств, нахлынувших на Федота.
– О Великий император Роберт!.. народ ждал Вашего пробуждения целую вечность! В лице князя Сибири – Витольда первого, я приветствую Вас после долгого сна!..
Казалось, что человек в костюме ныряльщика совсем не интересуется словами трепещущего Федота. Он теребил прибор, похожий на кассовый аппарат в продуктовых магазинах, быстро нажимая кнопки, сверяясь с символами на табло.
– Алёшка, безрукое ты чудовище!.. ты чего там копаешься? – послышался голос, откуда-то из глубин лаборатории.
Девочки обомлели, услышав слова, которые могли принадлежать самому императору Сибири! Федот же глаз от пола не отрывал, внимательно вслушиваясь в голоса. Но кто такой Алёшка? Однако, не должно быть никакого Алёши или Василия, или Клавдия. В лаборатории должен быть только Роберт Варакин и Яков Караваев – и больше никого!