Плата за роль Джульетты - страница 10

И я стала молиться. Машина моя катилась вперед, подпрыгивая на ухабах, выныривая из леса и мчась вдоль полей и лугов. Часть моего пути все же прошла по автобану, и это тоже было неплохо (и неотвратимо) – на одной из автозаправок я залила полный бак бензина и канистры, разменяла сто долларов, щедро подаренных мне убитой мною «маской», купила там же, на станции, холодной родниковой воды, печенье, бумажные салфетки, вернулась в машину и поехала дальше.

Я понятия не имела, куда еду. Важно было удалиться в самую глубь, куда-нибудь в сельскую местность, в моих планах было найти глухую деревню и поселиться там в заброшенном доме. Или же на худой конец купить домишко, не привлекая к себе, однако, внимания.

К Богу я обращалась самыми простыми словами, молила его о помощи, о том, чтобы сохранил мне жизнь и избавил моего Бориса от душевных страданий. Просила прощения у всех, кого обидела (хотя не могла вспомнить, чтобы такое случалось). Всегда старалась жить, никого не задевая и всем желая лишь добра. Другое дело, что мое существование, мой голос многим не давали покоя. Но не украла же я его. Он был подарен мне, и я сделала все возможное, чтобы его сохранить и развить. Конечно, в этом мне помогли мои преподаватели, которые вкладывали в меня не только свой опыт и желание сделать из меня настоящую оперную певицу, но и душу. Наталия Петровна Самсонова… мой педагог, мой большой друг, человечище, которая распознала мой голос и помогла мне его развить, превратить в настоящую драгоценность! Несколько лет ее квартира в Китай-городе была и моим домом! Нет, конечно, она не смогла заменить мне маму, но она стала для меня тем человеком, которого я могла бы назвать родным, близким.

…Я остановилась в неизвестном мне лесу, уже смеркалось. Одна пачка салфеток уже закончилась – пропитанные моими слезами, они белыми птицами вылетали из моего окна. Мне вдруг подумалось, что то решение, что я приняла, было продиктовано не только моим нежеланием возвращаться в Москву, в тот мир, где еще недавно мне было так хорошо и комфортно и где каждый день приносил мне радость любви и пения, где есть Борис и музыка. Наталия Петровна… Ей покажут, доложат, а у нее больное сердце… Если сердце есть у тех, кто сотворил со мной все это, может, они сжалятся хотя бы над моей памятью? И не поместят ролик на этот опасный сайт-рупор человеческой бестактности? Ведь это ее убьет.

Судьба популярных людей всегда связана с великим множеством тех, кто может подняться на гребне твоей слабы и известности, а может быть выпачкана так же, как и ты сама, так называемая звезда…

Мою же звезду погасили. Завернули в окровавленные простыни и бросили на пол…

Как, как такое могло случиться? Я ничего не помнила, кроме того, что вернулась из Петербурга, где я с таким удовольствием работала над клипом в Зимнем дворце. Смутно помнила Бориса, встречавшего меня на вокзале с цветами. Да, был большой букет розовых роз.

Потом было все как-то размыто… И никаких подсказок из глубины памяти. Она жалела меня, эта самая память.

Но как я оказалась в том доме? Помню, что единственным моим желанием, еще когда я была в поезде, было как следует отдохнуть, выспаться. Напряжение на съемках было колоссальным. Помимо того, что с самого утра я была в студии, где проходила запись моих номеров, после обеда меня привозили в Зимний, где в декорациях гениальной архитектуры и буйства красок, позолоты проходили непосредственно съемки и откуда мы возвращались поздно ночью в гостиницу. Я даже ужинать не могла, настолько была измотана. В поезде мне тоже не удалось поспать, я лежала с открытыми глазами, мысленно переживая все то, что чувствовала, работая на съемочной площадке. Быть может, кто-то пресытился музеями и дворцами, для меня же само нахождение в потрясающих залах Зимнего дворца всякий раз производило впечатление, восхищало до головокружения. Мрамор, зеркала, позолоченные барельефы, скульптуры, сверкающий паркет…

Где подсмотрел меня, счастливую, и вдохновился на мое убийство преступник? Кто он? И почему выбрал такую изощренную казнь? Это был вызов? Конечно, да. Интуиция подсказывала, что инициатива моего уничтожения исходила все-таки от женщины. Быть может, она была певица, ущемленная моим присутствием на оперной сцене, а, может, женщина, влюбленная в Бориса? Или в кого-то еще, неравнодушного ко мне? Ведь поклонников у меня было много, в квартире моей не было свободного места – повсюду стояли вазы с цветами, нередко цветов было так много, и букеты были столь огромными, что они ставились прямо в ведра с водой. Случались и записки, замаскированные в листьях и цветах, в которых восторг и любовь выражались скупыми строчками: «Чудесной от В.К.», «Поеду за Вами в Париж, буду в третьем ряду, в опере, 13 октября, преданный Вам С.В.», «Вы моя последняя любовь. Сергей П.». Случались и подарки, спрятанные в букетах: шоколад ручной работы, украшения…