Платан - страница 4

Как только принцесса заняла свое кресло, в небе бабахнуло, и раскрылся небесный цветок, за ним стали вспыхивать звезды, виться огненные спирали, переливаться цветные ленты, но принцесса не видела ничего этого, она смотрела на шута, который тоже не сводил с нее глаз.

И видел он, как сын регента, стоявший за креслом принцессы, кривился лицом, глядя на нее, как холодны были его рыбьи глаза, и стало понятно Платану, что нет между ними любви, что тягостна им эта помолвка. И стоя в толпе, слышал он шепот тут и там о том, что нужен этот брак только регенту, а не сыну его, и боялся этот регент, что уплывет власть из рук, когда станет принцесса совершеннолетней.

После фейерверка бал продолжился танцами. Дамы были грациозны как лани, кавалеры — как козлы. Ой, простите, как гордые олени! Это я про братьев Платана хотел сказать, очень уж резвы были и в танцах, и в выпивке. Все на балу веселились и смеялись, вино лилось рекой, тут и там парочки целовались за занавесками, одна принцесса была печальна. Да на шута глядела влажными глазами. Решил Платан ее развлечь, стал он перебирать лады на бандуре, как папенька когда-то учил, и запел. Какой у дровосека оказался голос! Соловей замолчал бы, устыдившись своих трелей.

Глубокой ночью праздник закончился, гости стали разъезжаться. Видел шут, что и братья его с отчимом пытаются взгромоздиться на своих коней, но щедро раздаваемое вино сделало свое дело. То они не могли в стремена попасть, то ногу на коня закинуть, а потом, когда все-таки получалось, оказывались вдруг лицом к хвосту коня. Народ стоял и потешался. Отличились. Ну, впрочем, за этим и ехали — что бы их заметили.

Платан же домой не торопился. Хотелось ему увидеть принцессу еще хоть разочек, сильно беспокоили ее печальные глаза, когда она на него смотрела. Поэтому Платан тайно стал пробираться к тому крылу дворца, где находились личные покои принцессы. Подошел ближе и стал в каждое окошко заглядывать, тогда и услышал, как в одной из комнат Олов с регентом Бликом о чем-то возбужденно переговариваются. Присел под окном на корточки Платан, и стал прислушиваться. А шапку двурогую, да башмаки с себя снял, вдруг да зазвенят бубенцы, выдадут шута.

— Я приказываю жениться, и не хочу больше слышать твое нытье. Дело важное. Хочешь, чтобы я власть потерял? Думаешь, девчонка нас при себе держать будет? А как замуж за кого выйдет, так и вовсе голову бы сберечь!

— Но ты же знаешь, что не могу я с женщиной быть…

— Пустое все это. Ради такого дела потерпишь. Никто тебя не будет заставлять каждую ночь с ней в постели лежать, сделаешь наследника, и гуляй со своим любовником, сколько хочешь! Лет то твоему дружку сколько? Больно щуплый на вид, как мальчишка.

— Восемнадцать уже. Люблю его. А может без женитьбы можно обойтись, может, опять попробуем какой-нибудь несчастный случай ей устроить?

— Не получается, сам видишь, словно заговоренная она. Еду травили, так она в этот день только воду пила, а потом дегустатора наняла. В воду для умывания яду подсыпали, так она именно с этого дня решила только из ручья умываться! Под седло коню колючек подкладывали, чтобы понес он ее, да убил бы, сбросив, так она сама решила упряжь проверить и вычесала все репейники. Да что говорить, сам знаешь, что только мы не придумывали, ничего не сработало, поэтому одна дорога — жениться! Я бы сам, но смуту боюсь вызвать, да и стар уже наследников делать…