Плавания Баренца - страница 4

"Когда наши пришли к саням, то они не вели себя согласно закону и приказу графа Морица Нассауского; в этом законе имелся пункт, гласивший, что запрещается брать вещи, которые мы могли бы найти в той стране, куда мы должны были притти; виновному грозило быть закованным в железо, после чего его трижды должны были протянуть под килем корабля. Это и было сделано с двумя, которые взяли с саней несколько маленьких мехов; один из них умер во время экзекуции, так как половина его тела осталась под кораблем, другую же половину вытянули наверх. Другой, после того как он вынес такие мучения, был как жулик высажен на землю, но здесь он не мог жить и умер от мучений, боли и нищеты, которые он претерпел".

Второй эпизод, описываемый Конрадом Лев, относится к 8 сентября 1595 г., когда голландские корабли стояли у острова Местного (Staten Eylandt). Лев рассказывает, что здесь произошло возмущение команды, причем пять человек было повешено. {"Am 8 war der Admiral der Vice Admiral andere Oberste und Piloten im Schiff geheissen den Gülden Hasenwindt, allda sie trölich waren, aber fur diese frewde war ein empörung aller Bootsgesellen, wider den Admiral, ward aber bald gestillet, aber fünf derer wurden auffgehenckt und stranguliert in der Ständen Insol. Dise waren, die sich bemüheten, all unser Schifizeug in empörung zu bringen, aber die Juetitia ward zu streng gehalten, alle fehl wie gering die waren, wurden nach dem Gesetz, welches Giaff Moritz von Nassaw geben, gar hart gestrafft".}

"8-го адмирал, вице-адмирал и другие начальники и штурмана находились на корабле "Gülden Hasenwindt" и были очень веселы, но это веселье имело следствием возмущение всей команды против адмирала. Бунт был скоро подавлен, и пятеро из них были повешены на острове Штатов. Это были те, кто пытался возмутить всю нашу команду. Но правосудие было слишком строго; все провинности, как бы малы они ни были, карались по закону, изданному графом Морицом Нассауским, очень строго".

Второе плавание голландцев, как и первое, не привело к открытию желанного морского пути в Китай. Поэтому правительство отказалось субсидировать дальнейшие экспедиции по изысканию Северо-восточного прохода, согласившись все же назначить премию в 25 000 гульденов за отыскание Северного морского пути.

Баренц, глубоко убежденный в том, что морской путь на Дальний Восток лежит вокруг северной оконечности Новой Земли, настаивал на необходимости снаряжения новой экспедиции, в чем его поддерживал географ Планций. В справедливости своих доводов им удалось убедить амстердамских купцов, которые предоставили для новой экспедиции два корабля, названия и тоннаж которых остались неизвестными. Командиром одного корабля был назначен Яков Гемскерк, а другого -- Ян Корнелиссон Рийп. Оба они, как мы видели, принимали участие в качестве торговых комиссаров в экспедиции 1595 года. Баренц согласился принять должность старшего штурмана на корабле Гемскерка. То, что Баренц не стоял во главе экспедиции, инициатором которой он являлся, не может не вызвать удивления. Объяснение, весьма вероятно, следует искать в том, что амстердамские купцы побоялись доверить свои товарыморяку, который им казался слишком смелым и решительным; они хорошо знали, что Баренц поставил себе целью открыть Северовосточный проход во что бы то ни стало и был готов скорее погибнуть, нежели вернуться, не выполнив задачи. Наконец, и то обстоятельство, что Гемскерк был знатным дворянином, тогда как Баренц был простого происхождения, тоже должно было иметь значение при выборе начальника.

Как бы то ни было, из рассказа Де-Фера усматривается, что Баренц пользовался большим авторитетом и уважением среди участников экспедиции, причем его подчиненное положение Де-Фером совершенно не выставляется. Известный немецкий географ Фридрих Гельвальд замечает, что "Баренц был душой всего предприятия, и фактически руководство находилось в его руках". Укажем еще на одну небольшую, но любопытную деталь. В письме, оставленном голландцами в Ледяной Гавани на Новой Земле, имена всех участников экспедиции, в том числе и Гемскерка, были начертаны обыкновенными буквами и только имя Виллема Баренца было выписано крупными заглавными буквами.