Плененный тобой - страница 55

Поднявшись со стула, я оглянулась в поисках удобного для разговора местечка. И увидела Кристофера Видала-старшего, заворачивающего за угол.

Отчим Гидеона был одет в штаны цвета хаки, привычные лоферы и в бледно-голубую рубашку, расстегнутую на воротнике с закатанными до локтя рукавами. Его темно-медные волосы, доставшиеся по наследству Кристоферу-младшему, были аккуратно выстрижены вокруг шеи и ушей, а за медной оправой винтажных очков серо-зеленые глаза были нахмурены.

- Ева, - Крис замедлился около меня. - Как поживаешь?

- Неплохо. Как вы?

Он кивнул, заглядывая мне за плечо на офис Гидеона.

- Грех жаловаться. У тебя есть минутка? Я бы хотел обсудить с тобой кое-что.

- Конечно.

Позади меня открылась дверь, и повернувшись, я увидела выходившего Скотта.

- Мистер Видал, - поприветствовал он, подходя к нам.

- Мисс Трэмелл. Мистер Кросс освободится в ближайшие пятнадцать минут. Принести вам что-нибудь из напитков, пока вы ожидаете?

Крис покачал головой.

- Мне ничего не нужно, спасибо. Но если у вас найдется свободная комната, где мы могли бы спокойно поговорить, было бы просто замечательно.

- Конечно, - Скотт посмотрел на меня.

- Все хорошо, спасибо, - одобрила я.

Положив планшет на стол, Скотт проводил нас в конференц-зал с шикарным видом на город. Стоящий посередине длинный, гладкий деревянный стол заблестел под встроенными лампами, возле одной стены расположился подходящий шкаф, а возле другой - большой экран.

- Если вам что-нибудь понадобится, - сказал он. - Просто наберите цифру один, и мы обо всем позаботимся. Кофе в шкафу, вода здесь.

- Спасибо большое, Скотт.

Скотт ушел. А Крис, предложив мне присесть, взял стоящий справа от меня стул и, развернув его, сел ко мне лицом.

- Во-первых, позволь поздравить тебя с помолвкой, - улыбнулся он. - Айерленд очень высоко тебя ценит, и я знаю, что это благодаря тебе они с Гидеоном сблизились. За что я тебе очень признателен.

- Я толком ничего и не делала, но все равно спасибо.

Он потянулся к моей левой руке, лежавшей на столе. Его губы изогнулись в грустной улыбке, когда он слегка потер большим пальцем обручальное кольцо.

Думал ли он о том, что Джоффри Кросс выбрал это кольцо для Элизабет?

- Очень красивое кольцо, - наконец заговорил он. - Я уверен, что для Гидеона ты многое значишь, раз он отдал его тебе.

Я понятия не имела, что на это ответить. Для моего мужа это кольцо означало символ любви его родителей.

Крис отпустил мою руку.

- Элизабет очень тяжело. Я думаю, что мать очень сильно переживает, когда ее первый ребенок собирается идти под венец, особенно если это сын. Моя мама всегда говорила, что сын остается сыном, пока не женится. Потом он становится мужем, но дочь остается дочерью на всю жизнь.

Эти дружелюбные объяснения завели меня не в ту сторону. Он просто пытался быть милым, но если честно, я устала от любых оправданий, особенно касающихся Элизабет Видал. Это притворство должно прекратиться, иначе оно так и будет причинять боль Гидеону.

Я должна прекратить эту боль. Каждый раз, когда он просыпается в слезах, меня разрывает на части. Я могу только догадываться, как сильно это повлияло на него.

Но до сих пор я отпускала ситуацию. Можно было бы надавить и выяснить все раз и навсегда, но Гидеон должен сам потребовать ответы на свои вопросы и внимательно их выслушать.

Оставь все как есть. Когда настанет время, это все равно случится.

Вместо того, чтобы хранить молчание, как это делал Гидеон все это время, я решительно ринулась в бой.

- Поговорим начистоту, - заявила я. - У вашей жены была абсолютно другая реакция на помолвку Гидеона и Коринн.

Я не знала этого наверняка, но увидев, как Элизабет общается с родителями Коринн в больнице, могла это предположить.

Его робкая улыбка убедила меня в правоте.

- Я думаю, дело все в том, что Гидеон долгое время встречался с Коринн. Мы хорошо ее знали. А вы с Гидеоном знакомы не так давно, так что к этому просто нужно привыкнуть. Ничего личного, Ева.

Его улыбка раздражала, а произнесенные слова подвели меня к краю. Чувство обиды, захлестнувшее меня, начало пробиваться сквозь маску безразличия.