Пленительные наслаждения - страница 48

Кази остался доволен.

– Хорошо бы Джузи был моим другом, – вздохнул он и оглядел комнату. – А ты не знаешь, куда подевалась моя лучшая подруга? Ее нет в этом доме.

Габби не сразу сообразила, о ком он говорит.

– Ты имеешь в виду Фебу?

Кази кивнул.

– Фебу. – В голосе его звучало удовлетворение.

– Она тоже про тебя спрашивала. Я на днях привезу ее сюда – конечно, с разрешения миссис Мэлбрайт.

– А Феба не может привезти с собой мышонка Джузи?

– Может быть, миссис Мэлбрайт разрешит тебе завести белую мышку.

Миссис Мэлбрайт как раз спешила обратно с тетрадкой Кази. Они задержались еще на полчаса, рассматривая его почерк и лакомясь изумительными имбирными пряниками.

У Квила было достаточно времени для размышлений.

Почему его тетушка не поехала вместе с ними? Чтобы позволить ему всласть нацеловаться? Но он и не собирался этого делать. Габби была невестой Питера и ею останется.

На обратном пути Габби что-то лопотала о миссис Мэлбрайт и Кази. Квил не заметил, чтобы она жаждала с ним целоваться, и, очевидно, даже не подозревала о его муках, тогда как он все время вспоминал, как держал ее в объятиях, покорную, трепещущую, открывавшую с легким вздохом губы. Что в ней было такого, что она вновь вызывает в нем жажду?

Двухнедельные усилия Люсьена Боша увенчались успехом. Ленч с Фебой Торп, ее приемной матерью и второй теткой все же состоялся. Леди чуть ли не прямым текстом давали понять гостю, что не желают его присутствия. И хотя Люсьен был джентльменом, он проигнорировал все сигналы и остался.

Если первый визит Люсьена был спровоцирован легким любопытством – посмотреть на «важную новую маму» Фебы, то при виде измученной, хрупкой Эмили Юинг это чувство быстро и необъяснимо подверглось изменению.

Он поклонился самым изысканным образом и поцеловал ей руку. Потом зачем-то упомянул, что раньше, во Франции, был маркизом, и смутился. Он питал презрение к тем, кто, переехав в Англию, продолжал держаться за свои мертвые титулы.

Что заставляло его проявлять настойчивость? Миссис Юинг была вовсе не так уж неотразима. Хотя она была прекрасна, а сверх того – изысканно одета. На голове у нее была одна из самых модных маленьких шляпок. Но дело было не в этом. В ее серых глазах было что-то такое, что заставило Люсьена прийти к ним на второй день после их знакомства, потом на следующий и так далее. И вот сегодня, когда он намеренно явился в непростительно неудобное время дня, его нехотя пригласили присоединиться к их ленчу.

Эта прекрасная миссис Юинг вела себя очень настороженно. Ему не очень нравились ее пальцы – неизменно в чернильных пятнах, кроме того, на его взгляд, она была слишком худой. Тем не менее она его очаровала.

Он сидел за столом и ел пирог с овощной начинкой, состряпанный неумелой кухаркой.

– Мисс Феба говорила, вы что-то пишете, миссис Юинг? – Она взглянула на непрошеного гостя и подумала: «Что привело его сюда?» Он был слишком красив, чтобы жить одному. Впрочем, холостяк тоже может посетить скандально известных сестер Торп. И видно, не слишком большой сноб, иначе бы не сел с ними за один стол.

– Я пищу для дамских журналов о моде, – ответила она.

– «Ля бель ассамбле»?

Так вот в чем дело! Должно быть, он из конкурирующего журнала. В прессе что-то проскользнуло на эту тему. И в прошлом году ее пытался переманить владелец немецкого журнала. Какой еще может быть резон у французского аристократа? Если б только восхищение в пристальном взгляда мистера Боша предназначалось ей, а не ее сочинениям! У нее кольнуло сердце.

– Да, я пишу для «Ля бель ассамбле». И в ближайшем будущем не намерена писать для кого-то еще.

– О… разумеется, – пробормотал Люсьен. Эмили уже была готова поверить в невинность его расспросов, если бы… Если бы Люсьен, не зная, о чем говорить дальше, не копнул глубже.

– А что побудило бы вас писать для «кого-то еще», мадам? Я имею в виду другие журналы.

– Ничто, – отчеканила она. – Абсолютно ничто.

Разговор оборвался. Люсьен отчаянно искал безопасную тему:

– Мисс Торп, вы тоже пишете для «Ля бель ассамбле»?

– Нет, – ответила Луиза, весело вгрызаясь в большое яблоко. – Я, нечестивица и позор семьи, пишу для литературного журнала «Итеридж портентс»