Пленник замка Зенды - страница 13

— Что вы там мелете? — закричал он. — Лучше сами не забывайтесь. Вам, Фриц, выезжать раньше меня на целых два часа, поэтому вам следует быть гораздо умереннее, чем мне.

Я не понял, почему Фрицу надо выезжать раньше. Заметив мое недоумение, он объяснил:

— Мы с полковником выедем в шесть утра. В Зенде нас будет ждать почетный эскорт, вместе с которым мы вернемся за королем. В восемь часов мы отправимся на станцию.

— Пропади пропадом этот чертов эскорт! — проворчал Сапт.

— Если бы ваши пожелания исполнились, — весело подхватил король, — это, несомненно, было бы большой честью для полка моего брата. А вы почему не пьете, кузен? — снова принялся он за меня. — Вам ведь не придется рано вставать. Эй, Джозеф, еще бутылочку.

Я внял совету короля и выпил еще бутылочку. Если уже быть точным до конца, надо признаться, что выпил я лишь малую часть, ибо большая вскоре перекочевала из бутылки в чрево его величества. Фриц больше не пытался его останавливать. Наоборот, он вскоре сам поддался на уговоры, и кончилось тем, что все пили, пока не пропала охота. Языки у всех развязались. Король принялся рассуждать, как он собирается в будущем облагодетельствовать подданных, Сапт пустился в воспоминания, Фриц поделился с нами соображениями о женской красоте, а я рассуждал о величии рода Эльфбергов. Следует заметить, что говорили мы не по очереди, а одновременно, однако чувствовали при этом себя превосходно и прекрасно понимали друг друга. Словом, по выражению мудрого Сапта, теперь оставалось лишь надеяться, что «завтрашний день сам о себе позаботится», и мы надеялись на это изо всех сил.

Наконец король отодвинул бокал в сторону.

— По-моему, я выпил достаточно, — сказал он.

— Не смею спорить с вашим величеством, — ответил я. И действительно, в правоте его замечания усомниться было попросту невозможно.

Но тут в комнату вошел Джозеф. Он поставил перед королем оплетенную бутыль. Вид у нее был весьма заманчивый. Она явно принадлежала к числу тех старых бутылей, которые долго пробыли в подвале и словно ликуют, когда наконец оказываются на столе.

— Ваше величество, — сказал Джозеф, — эту бутылку его высочество герцог Стрелсау приказал поставить на ваш стол лишь после того, как вы насытитесь другими винами. Он попросил вас отведать это вино в знак любви и уважения к нему.

— Ну и хитер же ты, Черный Майкл! — с явным одобрением произнес король. — Пробку долой, Джозеф. Уж не вообразил ли мой братец, что я не одолею его бутылки?

Джозеф открыл бутылку и наполнил бокал короля. Король пригубил вино, затем произнес тост, напыщенность которого как нельзя лучше соответствовала и позднему часу, и нашему состоянию.

— Дорогие гости, друзья, кузен мой Рудольф! Ну и история с тобой приключилась, Рудольф! Берите, друзья мои, все что угодно. Возьмите хоть половину Руритании. Только не просите у меня ни капли из этой изумительной бутылки. Я осушу ее один в честь этого хитрого негодяя, моего братца Черного Майкла.

Король схватил бутылку и пил из горлышка до тех пор, пока действительно не осушил все до капли. Потом он уронил голову на стол и заснул, как спит человек, добросовестно исполнивший долг.

Мы, в свою очередь, сочли своим долгом поднять тост за приятные сновидения его величества, и это последнее, что я помню о том вечере.

Сколько я проспал — сказать трудно. Определенно могу заявить лишь то, что пробуждение мое было ужасно. Я проснулся от совершенно омерзительных ощущений. Я трясся от холода и сырости. Едва я открыл глаза, как понял, в чем дело. С моей головы и с моего костюма ручьями стекала ледяная вода, а рядом стоял Сапт с пустым ведром. На устах его играла ехидная улыбка.

Я перевел взгляд чуть в сторону и заметил Фрица фон Тарленхайма. Он сидел на столе. Мертвенно бледный, с синяками под глазами, он являл собой печальный пример того, как пагубно злоупотребление даже первоклассными винами.

Поняв в чем дело, я просто зашелся от ярости.

— Мне кажется, сэр, ваши шутки зашли слишком далеко! — заорал я на полковника.

— Не сердитесь, дружище, — неожиданно мягко ответил Сапт, — нам некогда ссориться. Сейчас уже пять часов, пора подниматься. Я пытался вас будить по-другому, но более вежливые способы ни к чему не привели.