Плодородные Поля - страница 24

- Ладно, приятель. Твое милое личико будет следующим, извини.

Он не просто срезал его лицо. Леон срезал всю кожу с его лица, от макушки головы до ушей. Закончив, он вытер нож и поднес его к лицу Мануэля, чтобы тот мог видеть свое отражение. Все, что он увидел, была масса крови и тканей. Он закричал, не в силах узнать чудовище, стоявшее перед ним. Внезапно он осознал реальность собственной смерти. Не будет никакой операции, ничто не сможет ни вылечить его, ни снова собрать воедино. Дрожь усилилась, когда он понял, что его тело отключилось; он ничего не мог с этим поделать, да и не хотел даже пытаться.

- Надеюсь, ты хорошо разглядел. Это последнее, что ты увидишь.

Он вонзил нож в глазницу Мануэля, и боль пронзила его голову и вниз по телу. Он почувствовал, как лопнуло его глазное яблоко, а жидкость заполнила глазницу и потекла вниз, туда, где раньше было его лицо. Леон использовал нож, чтобы выковырять остальную часть глазного яблока из глазницы. Он отбросил его в сторону и принялся за другой глаз. В тот момент, когда он коснулся ее, все вокруг почернело, но он все еще мог слышать и чувствовать. Мануэль все еще был в сознании, несмотря на этот кошмар. Чтобы закончить, Леон выдернул второй глаз и рассмеялся.

- Чувак, ты совсем запутался, - сказал он.

Мануэль снова закричал, почувствовав, как нож вонзился в его рот, пронзая язык. Кровь текла по его горлу, пока Леон пилил, a язык вывалился изо рта. Теперь все, что он мог делать, это кричать и издавать звуки, которые не имели смысла, пока кровь лилаcь из его рта.

- Похоже, мы закончили, Мануэль. Было приятно познакомиться с тобой. Я просто оставлю тебя в таком состоянии. Через несколько часов ты умрешь, а потом обретешь покой. Тем не менее, ты сможешь слышать меня в соседней клетке некоторое время.

Он слышал, как Леон вышел и запер дверь, а сам висел там, ничего не видя и не говоря, просто болтаясь при смерти. Через несколько минут он услышал леденящие кровь крики в соседней клетке. Мальчику в клетке было всего восемь или девять лет. Через минуту крики уже звучали не по-человечески, а как-то по-звериному. Ему хотелось заткнуть уши, но руки все еще были привязаны к клетке. Через несколько часов его тело и разум, наконец, уступили место смерти. Последнее, что он услышал, был смех Леона и нечеловеческие крики маленького мальчика.

Джулия очнулась на животе оттого, что что-то давило на нее, мешая дышать. Как только в голове прояснилось, она поняла, что Дональд насилует ее сзади. Ему нравилось делать это, когда она была в "oтключкe", особенно после очередного побоища. Раньше он доставлял ей много боли; он был полон решимости сломать ее, но она отказывалась сдаваться.

Некоторые девушки со временем уступали ему и начинали просто добровольно соглашаться на секс. Многим даже нравилось или, по крайней мере, они делали вид. Джулия отказалась доставить ему это удовольствие. Одна из девушек, сидевших рядом с ней, сказала, что на днях он куда-то увез Шерри, и она не вернулась. Хотя обычно это было бы поводом для беспокойства, девушка также сказала ей, что Шерри сдавалась ему без боя с тех пор, как они приехали туда.

Осознание этого задело Джулию. Скорее всего, Шерри делала это для того, чтобы выжить, но все равно было больно. Джулия была в состоянии сопротивляться. Шерри, по-видимому, сдалась без всякой борьбы. Она старалась больше не думать об этом. Дональд кончал внутри нее. Это стало такой рутиной. Если это был не Дональд, то один из мальчиков. Ее тошнило, но она не хотела подыгрывать. Одному парню было не больше двенадцати лет. Она просто лежала и не обращала на нeгo внимания. Каждый раз она искала шанс, что Дональд ослабит бдительность или что-то в этом роде, но он был сильным и осторожным человеком.

Он никогда не поворачивался к ней спиной и всегда был настороже. Если он приводил с собой одного из мальчиков, то каждый раз, когда дети заканчивали, Дональд был следующим. По крайней мере, мальчики были немного мягчe. Они не пытались причинить ей боль. Они тоже, казалось, наслаждались жизнью, но у нее сложилось впечатление, что они родились и выросли здесь, как животные; они не знали ничего другого. Они даже хрюкали, как животные, когда трахали ее.