Плодородные Поля - страница 26

Брэнсон боролся с крестом, к которому его привязали. Они использовали проволочные крепления, которые врезались в его запястья и руки. Он не знал, что они задумали, но ему это совсем не нравилось. Одна из голых фигур в масках неуклюже приблизилась к нему и встала над ним. Человек снял маску. Это был Пророк.

- Мне очень жаль, что это случилось, Брэнсон, - сказал он.

- Пожалуйста. Ты не должен этого делать. Здесь никто не должен умирать.

- Боюсь, что должен. Этого требует Богиня. Ты пришел в наш дом и осквернил наше священное поле, наше плодородное поле.

- Ты имеешь в виду тот сарай, полный детей? Которых вы мучаете и едите, как скот?

- Они - ресурс, предоставленный Богиней, для всех нас. Некоторые из нас избраны для жизни на земле. Другие избраны, чтобы стать частью земли. Это все не в моей власти.

- Чушь собачья, ты можешь остановить все это.

- Мне очень жаль, Брэнсон. Это был эксперимент. Теперь мы знаем, что чужакам нельзя доверять.

Он снова надел маску и отошел в сторону, присоединившись к толпе, которая теперь кружила вокруг костра.

- О, благословенная Богиня! Мы благодарим тебя за эту жертву, которую ты нам принесла. Теперь мы возвращаем его тебе! Да будет его горящая плоть приятна твоим чувствам! - прокричал Пророк, когда группа людей начала тянуть за веревки, свисавшие с блока.

Пока они тянули, большой крест поднял Брэнсона с земли. Как только он выпрямился во весь рост, он оказался, по меньшей мере, в десяти метрах над землей, в нескольких метрax над костром.

Толпа танцевала вокруг костра и кричала. Через несколько минут они начали тянуть веревки, на этот раз мыча ему в лицо, медленно приближая к огню. Он боролся и бился в своих оковах, но безрезультатно.

- Пророк! Пожалуйста! Не делай этого! Пожалуйста!!! - закричал он, но никто не отозвался.

Когда он приблизился eщё ближе к огню, его обнаженные гениталии стали горячими, и он почувствовал жар на своем лице. Он хотел бы, чтобы они просто бросили его в огонь, если собирались это сделать. Вместо этого, они медленно, сантиметр за сантиметром, подтаскивали его к огню. Кончики пламени лизали его лицо и тело ровно настолько, чтобы начать болезненное жжение. Они держали его там несколько минут, пока он пытался заплакать, но жара высушила его слезы.

Когда они опустили его в огонь, жар был слишком сильным, чтобы вынести его, но он не мог избежать этого. Плоть на его лице и щеках начала пузыриться и лопаться, а кожа на теле последовала еe примеру. Они вытащили его из огня, обеспечив несколько секунд облегчения. Он хватал ртом воздух, когда его опускали обратно. Он отчаянно брыкался от жара и проволочных оков, которые теперь начинали жечь кожу его рук и ног.

Толпа разразилась еще более дикими криками, когда он еще глубже погрузился в пламя. Теперь он чувствовал, как огонь пожирает все его тело. Его плоть лопалась и пузырилась прямо от кости, пока он кричал. Он никогда раньше не испытывал такой боли и даже не подозревал, что существует такое страдание. Он почувствовал, как плоть тает на его лице и теле, он издал еще один крик, прежде чем его язык выпал прямо изо рта.

Его глазные яблоки были следующими. Kак пузыри они выскочили из его головы, и их жидкость зaшипела в огне. Он все еще слышал радостные крики толпы, прежде чем крест наклонился еще больше вперед. Его голова начала болеть и опухать по мере того, как давление нарастало. Боль усилилась сверх всякой меры, пока его череп, наконец, не поддался и не раскололся. Его кипящие мозги зaпузырились в огне, и тогда его боль исчезла навсегда.

Пять месяцев спустя...

Шерри посмотрела на себя в зеркало. Ее живот становился все больше. Быть матерью не входило в ее первоначальные планы, но вот она здесь. Дональд занимался с ней сексом по нескольку раз в день. Для парня, в его возрасте, он, несомненно, хорош. Она уже привыкла к сексу. Не сказать, чтобы ей это нравилось, но она больше не боялась этого. Это просто стало частью ее дня, как стирка белья.

Когда она снова натянула рубашку, к дому подъехала машина. Она думала, что Дональд не вернется еще через несколько часов. Когда она подошла к двери, там уже стоял Илай.