Плоды манцинеллы - страница 3
Себастьян упрямо искал ответ. Он начал свои исследования в 2002 году, сформировав небольшую группу единомышленников — группу обреченных изгоев, в жизни каждого из которых нашлось место одержимости. Марта Бремер, Кристоф Кьорди, Сэм Донштейн. Себастьян Майер. Люди, нашедшие новый смысл существования. Люди, упрямо бредущие к своей истине. Они погрузились в работу с головой, отгородившись от злобного, насмешливого мира, и преуспели. Первая экспериментальная установка появилась в 2015-ом.
— Доктор? — ведущий вежливо окликнул Майера.
— Да, простите.
— Чему посвящен ваш труд?
— Это… Это сканер. Нейронный сканер головного мозга. НСГМ, как мы его называем. Не очень оригинальное название.
— И… В чем смысл?
— Смысл в том, мистер Грей, что мозг определяет все. Каждая его часть содержит в себе целый мир и отвечает за множество функций. Быстрота реакции, скорость мышления, острота зрения и слуха — все это заложено в одном лишь органе, и он поразителен. Мы, конечно, еще очень далеки от полного понимания всех процессов и структуры мозга, но наш сканер позволяет изучать ее в мельчайших подробностях.
— Интересно. Действительно интересно. И что мы можем увидеть там, в структуре?
— Человека. Личность. Все, что характеризует отдельного индивида. Мы можем рассмотреть различные доли и области мозга, оценить количество и плотность нейронных связей, мы можем понять, в чем силен человек, и в чем его слабости.
— Вы уже испытывали сканер?
— И не раз. У нас появилось немало добровольцев за первые несколько месяцев. Все хотели узнать, что же скрывается внутри.
— А себя вы сканировали?
— Да, — Себастьян равнодушно пожал плечами. — Я был одним из первых, конечно же.
— И что показал сканер?
— У меня неплохо развиты таламус и гиппокамп.
— Не представляю, что это значит.
— Это значит, что у меня хорошая память и сильный вестибулярный аппарат. В общем и целом.
— Так и что дальше, доктор? Вот вы построили сканер, вот просканировали весь род людской. Что потом?
— Не знаю, что будет дальше. Реализацией аппарата будет заниматься частная организация. Насколько я понимаю, договор уже подписан.
— Вы продали устройство?
— Оно принадлежит не мне. Точнее, не только мне. Это собственность университета и лаборатории, в которой я работаю. Его дальнейшая судьба в руках совета, а они уже приняли решение.
— Должно быть, это немалый куш.
Себастьян резко мотнул головой.
— Финансовая сторона вопроса меня вовсе не заботит.
— Понимаю, вы ученый.
— Но, если вы действительно хотите знать, что будет дальше — я вам скажу, — Майер придвинулся к ведущему и размеренно заговорил: — НСГМ изменит мир. Он, сканер, способен спасти тысячи, сотни тысяч жизней. У меня был… Был знакомый, назовем его Джон, который родился с целым набором дефектов и расстройств головного мозга. Деменция, аутизм, слепота. Это лишь те, что на поверхности. Но у Джона была особенность. Талант, который никогда бы не раскрылся, родись он в другой семье. У него был абсолютный музыкальный слух. Слух настолько феноменальный и точный, что поверить сложно.
— Его родители были музыкантами, как я понимаю.
— Да. Отец дирижировал где-то в Берлине, а мать сочиняла партии для рояля. Они увидели его талант, когда мальчику было десять. Он тогда говорил то с трудом, но, стоило ему прослушать лунную сонату в исполнении матери…
— Он ее запомнил?
Майер размашисто кивнул.
— И воспроизвел. На ощупь дошел до рояля под взором удивленной матери и сыграл сонату от начала и до конца, почти не допустив ошибок. Понимаете? Слепой, дефективный мальчик, до этого не знавший инструмента, садится за него и без запинки выдает Бетховена. И дальше больше — родители Джона, уже с горечью смирившиеся с рождением калеки в семье, воспрянули духом и начали испытывать мальчика, анализировать его слух. Только представьте, каким было их удивление, когда способности сына на поверку оказались безграничными. Слух Джона был за гранью возможностей человека, точен, как машина.
— Что с ним случилось?
— Опухоль мозга. Мальчик умер в тринадцать. Он мог бы стать вторым Моцартом.
Ведущий сделал паузу, выдержал ее и, почтительно склонив голову, произнес: