Плоды манцинеллы - страница 54

Энди услышал второй шепот. Доносился он из динамиков ноутбука.

— Оеэнст… Оеэнст… Оеэнст… — невнятно бубнил Себастьян.

— Что он говорит?

— Смотри и слушай, Энди.

Майер лежал на кровати, а губы его едва заметно шевелились. Бастиан дернулся всем телом, выгнулся, широко раскрыв глаза, и заорал так громко, так неистово, что Энди сделалось дурно.

«Мое совершенство! Не покидай меня! Это абсурд, у нее будут твои глаза! Время не терпит, не ждет, скупо машу рукой!»

Алан нажал на паузу.

— Что за хрень? Что он несет?

— Смотри, — Саммерс приник к своим бумагам, что неряшливо валялись на столе, и принялся перебирать хрустящие листки. — Это стих.

— Чей?

Алан проигнорировал вопрос.

— Точнее не стих, а сразу два. А еще точнее — это отрывки, — он нашел нужный листок и положил его перед Энди. — Первый принадлежит Бродскому. А второй, — Саммерс замялся. — Второй — мой.

— Твой? Ты пишешь стихи?

— Писал. Когда-то давно. Не будем сейчас об этом. Вот, гляди.

Алан ткнул пальцем на правый край страницы. Весь лист был исписан тонким, аккуратным почерком, стихотворения умещались в несколько ровных столбцов и шли по всему полотну гладкой бумаги.

— А ты немало пишешь.

— Писал. Вот, прочти.

— Мрачновато, но вполне сносно.

— Мы тут не мое творчество разбираем, парень, — раздраженно бросил Алан. — Этот стих не видел никто. Никогда. Я время от времени переписываю свои старые наброски, когда скучно становится, но за пределы собственной коллекции я их не выношу.

Энди с трудом улавливал суть. Бессонная ночь не прошла даром, голова гудела, а от выпитого кофе противно тянуло в паху.

— И что это значит, док? Откуда Майер его знает?

— Без понятия. Я чуть умом не тронулся, когда включил эту запись впервые, — Алан возобновил видео. — Смотри дальше.

Себастьян закричал вновь. Энди увидел, как открылась дверь его палаты. «Камеры». Как вбежал охранник и застыл перед вопящим Изобретателем, одурев от происходящего. Мужчина хлопал себя по карманам, не находя решения, явно не зная, как поступить. А Майер все кричал. «Я мог бы пойти за тобой! Мог бы, ты же знаешь! Мое совершенство!» Охранник выбежал в коридор и тут же вернулся, сжимая в руке едва заметную инъекцию снотворного. Мужчина подошел к кровати и наотмашь впечатал дозу в плечо Бастиана.

«Мое совершенство, — Майер тут же поник и сбавил напор. — Я знаю, ты рядом, дорогая. Я жду тебя, — Энди видел глаза Себастьяна, видел горе и боль, что застыли в его взоре. — Ты придешь за мной, милая, я не боюсь».

Бастиан стремительно погружался в сон, с каждой секундой бормоча все тише и невнятней. Но последнее слово Изобретателя отрезвило Андраса Ланге — тому будто влепили мощную пощечину, по всему телу пошла мелкая дрожь, а ладони противно покрылись холодным потом.

— Мотни назад, док! — завопил Энди. — Мотни назад!

Алан испуганно посмотрел на протеже.

— Что случилось? Ты понял, что он сказал? Я никак не могу разобрать последнее слово…

— Просто, мать твою, мотни этот сраный файл!

Саммерс вздрогнул, помедлил, но в итоге повиновался. Концовка видео повторилась.

— Еще раз, — отрезал Энди.

Алан не стал возражать. После третьего повтора, Андрас понял, что разговор с доком не состоится. Он не будет объяснять старику, почему его решил покинуть очередной подопечный. Потому что Энди остается.

— Так и? — подал голос Алан. — Ты понял, что он сказал?

— Да, — Андрас с трудом облизал пересохшие губы. — Он сказал Кгеррецан.

Кристоф согласился. Не потому, что он захотел помочь Себастьяну, и не из-за уважения или теплых чувств, что он испытывал к Марте. Кьорди был ученым. Пусть век его подходил к концу, пусть зрение, слух и способность быстро мыслить все чаще подводили даже в простейших бытовых ситуациях, Кристоф был ученым. А жизнь ученого базируется на загадках и поиске ответов.

Старик не мог уснуть, сокрушался от мысли, что каждое свершение и каждый поступок вели к этому моменту, к этой девочке. И он не смог поступить иначе. «Я согласен», — сказал он. — «Черт тебя забери, Бастиан, но я с вами. Надеюсь, вы знаете, что делаете». Он надсадно хрипел в телефон, прижимая трубку к морщинистой щеке, но чувства его бурлили, а надоевшая старость озарялась новым рассветом. «Я сделаю все, что требуется, Себастьян. От вас, мои дорогие, нужны лишь инструкции».