Плоды манцинеллы - страница 64

— Как скажешь, Марта. Не будем портить и без того поганое настроение, — он шумно вздохнул. — Домой еще не тянет?

— Спрашиваешь? Здесь все не так, Кристоф. Воздух, погода, еда. Я очень хочу, чтобы все это закончилось, но боюсь, что будет после, — она помедлила. И все же огласила мысль, которая не нравилась ей самой. — Если честно, я хочу вернуться без нее. Пусть лучше все будет, как раньше, пусть будет скучно и нудно.

Старик опешил, остановился. Марта стойко приняла его ошарашенный взгляд, и прежде чем ей удалось закончить, Кристоф спросил:

— Но почему? Для чего тогда все это?

Кьорди медленно провел рукой, описывая широкий круг.

— Зачем мы…

— Пути назад нет. Для Майера точно, он не отступит. А что до меня… — кровь стучала в висках. Она признавалась Кристофу во многом, неоднократно обнажала свои слабости, показывала себя такой, какой быть не хотелось. Но порой признания давались непросто. — Я боюсь. Мне страшно, Кристоф.

Марта вытянула руку вперед, не давая старику заговорить. Все эти мысли, что она оглашала сейчас, томились в голове долго, мучительно долго. На протяжении месяца они скапливались, организовывались в общую картину, изрядно изматывая и без того измученный разум. Обсуждение им не требовалось, но выход наружу был необходим.

— Ты можешь сказать, что это неправильно, что мы много лет шли к чему-то подобному, и будешь прав. Да к черту, весь смысл сканера и заключался в поиске чудес, как эта Маша. Но… — Марта сокрушенно опустила руки. — Я не знаю… Понимаешь, я не хочу знать, какие тайны она скрывает. Просто не хочу.

Пауза. Небольшая, чтобы успокоиться. Не помогло.

— Сначала я сама ей поразилась. Она нечто, честно. Ты бы видел, как быстро Маша научилась немецкому — если расскажу, не поверишь. Но потом…

Каждая улыбка девочки дарила радость, каждое ее слово и действие казались счастьем. Никогда прежде столь чистые, искренние и добрые эмоции не наполняли сердце Марты. И это было враньем. От начала и до конца. Покидая детский дом в первый раз, нутро женщины разрывалось на части — ей нестерпимо хотелось вернуться, хотелось сесть рядом с Машей, гладить ее по волосам, шептать, как она прекрасна и удивительна, восхищаться самим существованием «совершенства».

— Я не знаю, Кристоф. Это похоже на «заливку», как у того мальчика, — старик кивнул. — Но так нежно и аккуратно, что чувства кажутся реальными. Собственными.

— Ты говорила с Бастианом?

— Да. Без толку, — фыркнула она. — Совсем недавно попыталась, и больше не буду. Он одержим ей.

— Ты уверена? — вкрадчиво спросил Кристоф. — Я не про Майера, а про девочку. С «заливкой» мы имели дело лишь раз, и то с ваших слов. Феномен не то, что не изучен, он даже не подтвержден.

— Уверена, — ответила Марта. — Хотя и долго сомневалась.

После третьего визита в приют все сомнения исчезли. Марта тонко проследила грань, на которой менялись чувства — стоило шагнуть за территорию приюта, оставить позади ржавую калитку с кривым забором, и мир вновь становится настоящим. Восторг, радость и счастье, — пламя фальшивых эмоций затухало мгновенно. Отчуждение, горечь и страх приходили на смену. Истиной маленького «совершенства» оказалась ложь.

— Я не думаю, что она специально, — призналась Марта. — Маша просто не может это контролировать, вот и все. Но я не хочу оказаться рядом, когда…

— Когда она все поймет, — закончил за нее Кристоф.

— Именно.

Теплый весенний день уже сменился промозглым вечером. Уличные фонари тускло блестели вдоль сырых дорог и тротуаров, мелодично пела капель. Совсем скоро снег минувшей зимы уйдет, обнажив погребенные на долгие месяцы прошлогодние растения, уступая место новой жизни в точности так, как это было везде. Как это было всегда. Старая картина бесконечного круговорота сезонов и времен.

— Подумай с другой стороны, — начал Кристоф. — Находясь рядом, ты можешь изучать ее, можешь контролировать…

— Как? — прервала его Марта. — Скажи мне, как? Носить шапочку из фольги, чтобы не попадать под ее воздействие? Как я пойму, что мои мысли и чувства принадлежат мне, а не навязаны девочкой? Ей всего пять, а весь детдом накачан эйфорией под самую крышу. Я даже и думать не хочу, что будет дальше.