Плохие девочки не плачут - страница 22

Думаю, я смотрела на него, как смотрит ассенизатор на очередной рабочий объект. С долей безысходности (никто другой не вычистит это говно) и здоровым оптимизмом (зато я специалист своего дела).

— Как жизнь молодая? — не дождавшись желаемого, Леонид, он же Лёлик, он же Лёня бесцеремонно плюхнулся на диванчик рядом со мной.

— Нормально, — слегка сдвинулась в сторону, чтоб он не нарушал моё личное пространство.

— Ты, наверно, не ожидала тут со мной увидеться? — счастливая улыбка не сходила с его лица.

— Да, сюрприз.

— Я по делам приехал. А ты какими судьбами? В культурных целях?

— Тоже дела. Работа.

— Понятно, какая ты деловая стала. Бизнес-леди, моя ненаглядная! — он рассмеялся и дружески потрепал меня по плечу.

Хотелось поправить его на счет «моей», но какой смысл? Ещё решит, что меня заботят его слова. А меня ведь не заботят. Ни капельки. Наверное.

— Ты тоже деловой, — отвешиваю комплимент в ответ.

— Есть немного. Кстати, братуха мой женился, маленького ждет теперь, я и сам чуть не женился.

Он выдержал театральную паузу, сканируя меня горящим взглядом.

— Что помешало? — проявляю скупой интерес.

— Не судьба! — эти слова Лёлик произнёс с таким счастливым видом, что мне стало жаль его несостоявшуюся невесту. Или за неё стоит порадоваться?

— Признайся, думала, я никогда ничего не добьюсь? Сгнию на заводе? — вдруг произнес он без тени улыбки на лице.

— Нет, не думала, — вру без тени сомнения.

— Но ты сказала...

Чего я только не сказала. Допустим, в любви ему клялась. Что ж теперь, всё серьёзно воспринимать?

— Ладно, разное было, — примирительно, будто я нуждалась в этом, произнёс он и залился соловьём о своих неоспоримых успехах (на все его успехи «пи» не напасешься): — … и это тело мне заявляет... вы не можете, у вас нет разрешения... а ему... да пошел ты!

Меня, как филолога, морально ранят матерные слова, можно сказать, задевают за живое и заставляют сильно негодовать. Ну, это когда не я их употребляю, разумеется.

Если вкратце, то на пути к успеху Леонид столкнулся со многими трудностями: предательством близких друзей, бюрократией, материальным ущербом, продажной милицией.

— Приятно слышать, что у тебя всё хорошо, — сказала я, когда он закончил изливать душу.

Лёлик отстраненно кивнул и снова принялся сканировать взглядом. Плохой знак. Обычно, когда он начинал так делать, я в него влюблялась.

— Могло быть и лучше, — он криво усмехнулся.

— Например?

— Эх, Лорка, ничего ты не понимаешь, — буркнул он и откинулся на спинку дивана. — Деньги — это грязь. Любви надо… Сердце, тебе не хочется покоя…

В мгновение ока он приблизил свои губы к моему уху и легонько куснул:

— Я скучал.

Тут требуется пояснение. Мы сходились и расставались с ним столько раз, что я устала считать. Он мог шлепнуть по заднице, а потом заявить — это исключительно по дружбе. Без задних мыслей. Иногда мне казалось, что если у Лёлика и есть мысли, то они совершенно линейны. Я завидовала ему. Мне бы тоже хотелось «жить легко». Будь у меня интеллект инфузории-туфельки, я бы стала самым счастливым человеком на свете.

— Спасибо, — хмыкнула я и снова отодвинулась.

Его «скучал» больше не катит.

— Я серьёзно.

— Лёня, ты меня пугаешь.

— Почему?

— Потому что мы сейчас допьем кофе, разойдемся лучшими друзьями и пересечемся снова через год, — стараюсь быть рассудительной.

Пожалуй, Лёлик был дорог как память. Память о чем-то, что уже никогда не вернётся. Сладко-горькая память с привкусом сигарет, «ред була», первых поцелуев, первого глубокого чувства. Знаете, есть люди и вещи, которые должны уйти. Уйти, чтобы ваша жизнь наполнилась новыми впечатлениями, горестными и радостными. Некоторые люди тем для нас и хороши, что уходят и не возвращаются, остаются в памяти вечно молодыми и вечно весёлыми, становятся недостижимой мечтой, о которой хорошо вспомнить тихими осенними вечерами. Оставить на донышке сердца. Хранить о них только хорошее, холить, лелеять, стирать недостатки, возводить на пьедестал. Это уже не люди. Это наши собственные фантазии.

— Я действительно скучал. Думаешь, странно? Знаешь, столько раз порывался набрать тебя, просто спросить, как дела.