Плохие парни по ваши души - страница 60

Так же в голову приходит мысль о том, что мы родственники. Уж лучше смерть, чем такая правда… Смотреть на этого красавца и не иметь возможности прикоснуться не по-родственному — что может быть хуже?

— Ты меня пугаешь, — подначиваю я, стараясь разрядить напряженную обстановку.

— Ну, я бы поспорил, кто кого пугает, — бормочет Росс в ответ.

— В каком смысле?

Он сглатывает. Нервничает. И я невольно начинаю дрожать. Я хочу знать, о чем он думает, хочу понять причину его беспокойства.

Откройся мне, Росс. Прошу тебя.

Какой же он невероятный.

Я не могу отвести от него глаз. Такой красивый.

Его глаза, словно кристаллы.

Я хочу дотронуться до этих губ. Хочу, чтобы они целовали только мои.

— Ты и я, — неожиданно бархатный голос Росса приобретает непоколебимость, от которой меня бросает в дрожь. Приятную. — Знаешь, я долго не мог поверить, что ты забыла меня, — горько ухмыляясь, Росс качает опущенной головой. — Нас многое связывает, Джейн, — он растягивает мое имя, и я буквально влюбляюсь в то, кто я есть. Я счастлива, что меня зовут Джейн. Какое великолепное имя! — Ты даже представить себе не можешь… — глаза цвета топаза резко возносятся и устремляются на меня. — Сказать, какая ты?

Неожиданно Росс покидает кресло и нависает надо мной. Я заворожено слежу за тем, как его рука тянется ко мне. Мои трепещущие веки блаженно падают на глаза, будто занавес, и я едва не стону от удовольствия, которое доставляет прикосновение холодных кончиков его пальцев к моей пылающей коже.

— Ты точно хочешь узнать себя, Джейн? — сиплый шепот Росса раздается рядом с моим ухом и просачивается в меня, растворяется и течет по венам. Его шепот становится мною. — Может, то, что произошло, было знаком?

Я распахиваю глаза и непонимающе смотрю на Росса.

— Знаком, милая, — он поднимает мое лицо, держа за подбородок, — что тебе необходимы перемены.

Я не могу пошевелиться. Не могу спросить, что значат его слова, потому что вдруг лишаюсь голоса. Даже дышать не получается. Росс гладит меня по лицу, не прерывая зрительного контакта. С каждым мгновением его привлекательное лицо становится ближе к моему.

Дюйм за дюймом.

Вскоре между нашими губами почти ничего не остается.

Обворожительно голубые глаза поглощают все пространство вокруг, и я вижу только их. Они — самый настоящий океан, только тонуть в нем было не больно. Даже приятно.

— Какая ты? — Росс надавливает большим пальцем на подбородок, и моя нижняя губа немного опускается. Его глаза приковываются к моему рту, и это стремительно пробуждает во мне возбуждение, которое обжигающей волной проносится по телу, оставляя после себя сладкую истому. — Ты удивительная, Джейн.

Я облизываю губу, и Росс замечает это. Так что именно нас связывало?

Сейчас важнее то, что я готова взорваться от сексуального напряжения. Мне даже неизвестно, девственница ли я, но это неважно, потому что я готова прямо сейчас оседлать его.

Наличие таких мыслей характеризует меня с не очень хорошей стороны, но во всем виноват Росс и его сексуальность. Он пожирает меня взглядом, он ласкает меня. Друзья и знакомые так не смотрят друг на друга, верно? Получается, мы действительно были парой.

А это значит, что я могу поцеловать его?

И в этот момент я тянусь к его полураскрытым губам, захватив нижнюю зубами. Слегка. Ему не должно быть больно, но в его больших глазах я замечаю удивление. Он не ожидал этого?

Я осторожно тереблю его рот, проникая в него своим языком. Он не возражает и позволяет мне чувствовать то, насколько он сладок и замечателен. Росс опускается на кресло, продолжая гладить ладонью мою щеку. Я неторопливо меняю положение своего тела и кладу руку на его грудь, сминая воротник белоснежной рубашки.

Я слышу его стон, когда он пальцами зарывается в моих волосах. Мы не прекращаем целоваться, с каждой секундой становясь ближе друг к другу. Росс настойчив и чертовски страстен. Я хотела именно этого.

Не могу сдержать восторженный вздох, когда его вторая рука ложится на мою талию, притягивая к себе, но я направляю ее вверх, к своей груди. Я заставляю его пальцы сжать мягкую плоть, и мы оба стонем.