Плохой парень - страница 4

стр.

4. О, и потом, конечно, был один раз, когда я заставила себя одеться, как распутная Гермиона (его слабость) на Хэллоуин, и попыталась соблазнить его. Он сказал мне, что я больше похожа на кудрявую Гермиону с ранних лет и меньше на пост-пубертатную Гермиону. Сигнал тихого обвала.


֍֍֍


Йен и я стали друзьями три с половиной года назад, почти тысяча триста дней, если какой-то неудачник вел счет. После того как мы заняли преподавательские должности в Оук-Хилле, нас поместили в одну и ту же группу ориентации. Всего было пятнадцать новых сотрудников, и Йен сразу привлек мое внимание. Я помню, как впервые увидела его, вспоминая конкретные, случайные детали больше, чем что-либо: какие большие у него были руки, держащие наш справочник ориентации, какой был загорелый после летних каникул, как возвышался над всеми остальными. Моя первая мысль была о том, что он должен был быть невероятно пугающим с пронзительными голубыми глазами и короткими, слегка волнистыми каштановыми волосами, но Йен отбросил притворство, когда улыбнулся мне, когда наши глаза встретились над толпой новых учителей. Это было так обезоруживающе и непринужденно, но, самое главное, это было очень сексуально. Мое сердце затрещало в груди. Йен был соседский мальчик, который вырос в мужчину с высеченной челюстью и крепкими руками.

Он был одет в черную футболку, на которой я сосредоточилась, когда он пробирался ко мне через толпу.

— Ты фанат Джейка Багга (прим. пер.: Джейк Багг — британский автор-исполнитель)? — спросил он. — Я тоже.

Я ответила плохо исполненным:

— А?

Его улыбка стала еще шире, и он указал на мою рубашку. А, ну да. На мне была концертная футболка с Джейком Баггом. Мы завели вежливый разговор о его последнем турне по США, и я все время держала слюну во рту. Когда пришло время начинать, Йен спросил, не хочу ли я сесть с ним.

Целую неделю мы вместе терпели обучающие видеоролики о сексуальных домогательствах и рабочем протоколе. Пока на подставке для телевизора крутились потрескивающие видеокассеты 90-х годов, мы с Йеном передавали друг другу дерзкие записки. В конце концов, мы просто сдвинули наши столы вместе и начали шептаться, так и познакомились друг с другом. Нам было о чем поговорить и пошутить. Наши слова выплескивались в стремительном огне, как будто боялись, что другой человек БУХ и исчезнет в любой момент.

Мы не обращали внимания на всю ориентацию, но шутки были нашим составляющим.

В конце недели нам дали тест, и мы оба его провалили. Очевидно, это был Оук-Хилл. Тест до смешного прост, если бы вы уделили ему хоть немного внимания. Мы должны были пересдать урок ориентации во второй раз, и наша дружба была скреплена общим смущением и позором.

В конце второй недели мы отпраздновали наши проходные баллы выпивкой — идея Йена. Я старалась не придавать этому слишком большого значения. В конце концов, мы оба приглашали плюс один.

Вот тогда-то я и познакомилась с девушкой, с которой он тогда встречался, — дерматолога, похожей на газель. В баре она впечатляла нас интересными историями из смотровой.

— Да, люди не понимают, сколько существует разных видов родинок.

Она дала мне непрошеный совет, например: «Из-за твоей светлой кожи тебе действительно следует посещать доктора для проверки кожи два раза в год». У нее, кстати, не было видно ни пор, ни веснушек. Когда мы обе встали, чтобы воспользоваться ванной в середине вечера, мои недостатки умножились. Разница в размерах была просто неприличной. Я могла бы поместиться у нее в кармане. Для всех, кто смотрел, я выглядела как подросток, с которым она нянчилась всю ночь. Единственным плюсом было то, что я попросила ее проверить россыпь веснушек на моих плечах, пока мы ждали, когда освободятся кабинки. Все чисто.

В то время я тоже кое с кем встречалась. Джерри был инвестиционным банкиром, с которым я познакомилась через одного знакомого. Этот выход был всего лишь нашим третьим свиданием, и у меня не было никаких планов продолжать встречаться с ним, особенно после того, как он снова и снова бубнил о греческой жизни в UPenn (прим. пер.: UPenn — Университет Пенсильвании.). «Да, я был президентом братства в младшем и старшем классах». У-у-у. Затем он начал выкрикивать песню своего братства на весь бар. Я полагаю, Джерри подумал, что это было забавно, но я не чувствовала себя причастной к шутке. Мне хотелось нажать красную кнопку и выйти через крышу. Глаза Йена встретились с моими поверх стола, и мне показалось, что он точно знал, о чем я думаю. Он мог выдать, как мне было неудобно, как сильно ситуация заставляла меня испытывать неловкость. Мы оба продолжали бороться со смехом. Мое лицо покраснело от напряжения. Ему пришлось прикусить губу. В конце концов, я уступила первой, и мне пришлось извиниться, чтобы снова пойти в ванную и рассмеяться в одиночестве. Подружка Йена позже сказала ему, что обеспокоена тем, что у меня гиперактивный мочевой пузырь.