Плутониевая зона - страница 13

Организация строительных работ представлялась ему тогда весьма простой: строят и отвечают за строительство — инженеры, дело чекистов — руководить ими.

А посему необходимо тщательно подбирать людей, контролирующих ход и качество выполняемых работ, то есть чекистов. Нехватка или отсутствие профессионалов-строителей среди них нисколько не смущали Раппопорта: «Профессионалы как раз необязательны! Достаточно точно знать, как не надо строить. А этому выучиться гораздо проще».

Тогда, в тридцатых годах, Якова Давыдовича настолько увлекла стихия массового строительного подвига, что он готов был пожертвовать ради успеха дела собственным здоровьем и даже жизнью. Просто не пришлось как-то. Конечно, от холода, голода и невыносимых условий труда погибли тогда десятки тысяч строителей-заключенных. Но ведь это — естественные издержки. Подвиг почти всегда сопровождается жертвами. Но ведь свершили! Построили Канал!

А какое воодушевление и счастье охватило его во время сопровождения на первом пароходном рейсе по каналу правительственной делегации во главе со Сталиным. А рядом Ворошилов, Горький. Улыбки, цветы. Восторженные возгласы удивления и одобрения. Разве не стоит ради этого жить?

После торжественного пуска канала Раппопорт был в числе других высших руководителей стройки отмечен почетной правительственной наградой.

В последующие годы Раппопорт дослужился до звания генерал-майора НКВД, хотя ничего, подобного героическому подвигу на канале, более не совершал.

Карьера его постепенно приняла кабинетный характер.

К концу войны он числился в штате Главпромстроя НКВД.

Завенягин лично знал Раппопорта и считал его очень подходящей кандидатурой для плутониевой зоны, поскольку тот имел громадный опыт работы с заключенными. Характер выдержанный. Предан до мозга костей. Привык с горячностью выполнять любые приказы начальства, даже самые невыполнимые, на первый взгляд.

В начале января 1946 года приказом по НКВД Яков Давыдович был назначен руководителем строительного Управления № 869 и через неделю отбыл к новому месту службы.

Уже через несколько дней громоздкая, но очень податливая и оперативная система исправительно-трудовых лагерей пришла в движение.

Для строительства плутониевой зоны предполагалось использовать 8 — 10 ближайших лагерей. Яков Давыдович, просмотрев их перечень, сделал первое руководящее указание: добавил в перечень еще один лагерь — женский. Он предполагал использовать женский труд на отделочных работах в управленческих корпусах заводов и лабораториях. Если уж строить, считал Раппопорт, то надо строить ярко, красиво. Так, чтобы приехавшее для контроля московское начальство ахнуло, увидев сделанное.

В январе 1946 года сотни вагонзаков потянулись на станцию Кыштым Челябинской железной дороги. От нее сотни мелких колонн под охраной горластых солдат с автоматами и овчарками двинулись в пешеходный поход к месту предполагаемого строительства.

В разных концах страны грузили десятки спецэшелонов военными строителями и спецпереселенцами.

Из отчета Раппопорта в августе 1946 года:

«Вольняшек» старались набирать ограниченно, только в случае крайней нужды, поскольку для них не было ни жилья, ни конкретной масштабной работы по узким специальностям.

Главной заботой Раппопорта в первые месяцы была организация внешней зоны по периметру и строительство внутри нее сотен землянок и деревянных бараков для размещения строителей и административных чиновников.

По снежной дороге, прорубленной в лесу и утрамбованной на скорую руку, от Челябинска к зоне ползли тракторы и грузовики. В воздухе стоял непрерывный грохот моторов, висел вонючий дым, раздавались хриплые крики и отборный мат шоферов и солдат-автоматчиков. Везли цемент, стекло, камень, готовый лес, уголь, гвозди, электрический провод. И главное — проволоку, сотни тонн колючей проволоки. Заторы машин, заглохшие моторы выводили из терпения всех. На ремонт время жалели. Заглохшую технику, мешавшую движению потока, переворачивали вверх колесами и отбрасывали в сторону, на обочину.