Плутониевая зона - страница 18

— Што? — откликнулся гулкий голос.

— Походь сюда на минутку.

В проеме показалась голова женщины, аккуратно повязанная темным платком. Усталое, сухое, но еще моложавое лицо. И глаза черные, равнодушные ко всему.

— Што тебе? — переспросила вялым движением губ.

— Ты это, Ленка… работай поаккуратней. После выходного будем сдавать комнату. Понятно? Ну что уставилась на меня? Все. Иди работай.

Лицо скрылось.

— Как, подойдет? — теребила бригадирша Кузнецова, пытаясь подвести итог и закруглиться.

— Да вроде ничего, — неопределенно промычал Кузнецов, не понимая ситуацию.

— Ну так что? — опять заторопила Нефедова.

— Что «что»? — почему-то обозлился Кузнецов и на бригадиршу, и на собственную бестолковость.

— Фу ты, мать-перемать! — начала горячиться Нефедова. — Ты что, совсем недоразвитый? От тебя-то ничего особенного не требуется. Расстегнул ширинку. Раз-два. Вот и все дела. Понял теперь?

— Где это? — совсем смутился бывший фронтовик.

— Да вон там, в углу, — она показала в сторону кучи побитой плитки. — Там лаз есть в кабельный полуэтаж. Вроде подвала. И лестница приставная, и лежанка из досок. Как в «Метрополе», — захихикала она. — Соображаешь?

— Как это? Прямо сейчас? — Николай Михайлович только сейчас уразумел окончательно, какой подвиг от него требуется.

— Господи, как ты воевал такой? — голос Нефедовой выражал нарастающее раздражение. — Мужик ты вроде ничего, добрый. Но голова твердая. Как кирпич.

Кузнецов молчал.

— Понимаешь, Михалыч, не может она с солдатами из охраны. Ненавидит их люто. А потяжелеть ей необходимо. Чтоб режим смягчили… Она и так дохлая. Иначе совсем загнется. Ну?

Кузнецов бросил окурок, притоптал его и решился.

— Не смогу я, Валентина, — выдавил он. — Не получится у меня. Хоть и жалко ее, а не смогу… Не обижайся.

— Ну и вали отсюда! — разошлась бригадирша. — Топай за олифой.

И уже в дверях добавила с тихой угрозой:

— Только помалкивай. И без тебя найдутся…

Два врача, обслуживающих всю лагерную зону, сбились с ног, принимая роды. Четверть женского лагеря забеременела в первые же месяцы. Между тем не было ни родильного отделения, ни детприюта.

Кузнецов возвращался с работы понурый.

Предпраздничного настроения как не бывало.

Когда же начнется настоящая работа? Скорей бы монтаж.

По дороге в барак он забежал в продуктовую лавку за бутылкой. И дома весь вечер огорченно вспоминал: «Зачем он тогда, в сорок пятом, сделал три шага вперед? Кто его тянул?..».

После открытия деления урана в 1939 году все оснащенные физические лаборатории мира превратились в полигоны для испытания и исследования уран-нейтронной реакции. Стимулом являлся не только факт выделения огромной энергии в процессе деления каждого ядра, но и расчет баланса нейтронов в момент самой реакции.

Вскоре ученые пришли к выводу, что при бомбардировке урана медленными нейтронами, имеющими скорость теплового движения молекул в газах, число высвобождающихся нейтронов на один акт деления равно примерно двум или трем. Итак, два осколка и два с половиной новых нейтрона.

А это означало, что вновь рожденные нейтроны могут вызвать новые деления. Процесс, начавшись от постороннего источника нейтронов, может превратиться в цепной и лавинообразный. Такой процесс был бы подобен адскому взрыву, поскольку выделяемая при этом энергия будет тысячекратно превышать по своей мощности и взрывной силе все известные взрывчатые химические вещества.

Однако в естественном уране никакого взрыва не происходит даже при инициации с помощью посторонних источников нейтронов. Какие-то факторы препятствуют развитию цепной реакции, уменьшая коэффициент размножения нейтронов с двух с половиной до спасительной величины, очевидно, не превосходящей единицы.

Прежде всего, причина заключется в разных ядерных свойствах тех изотопов, из которых состоит природный уран. 99 % принадлежит изотопу с атомным весом 238 и 0,7 % — изотопу с атомным весом 235.

По химическим свойствам эти изотопы идентичны, но их наличие значительно усложняет физическую картину уран-нейтронного взаимодействия. В феврале 1939 года датский ученый Нильс Бор пришел к заключению, что медленными нейтронами делится только уран-235, а не основной изотоп урана — с атомным весом 238.