Плутовка Ниниана - страница 11

— Поздравляю! Я недооценил вас, юноша, — сказал он, нарушая длительное молчание.

Ниниана упорно глядела на доску.

— Не в том дело. Вы допустили ошибку из-за сильного раздражения. Сожалею, если в том есть моя вина. Мы искренне благодарны вам за приют. Не хотелось бы мне стать причиной вашего сожаления об оказанном нам гостеприимстве. Вы уже просили о разрешении на бракосочетание с моей сестрой… двоюродной?

В самый последний момент Ниниана заметила свою оплошность и попыталась исправить ее, надеясь на невнимательность Мариво.

Мариво же вновь стали обуревать противоречивые чувства. С одной стороны, он был поражен способностью юнца угадывать его намерения. С другой стороны, ему было неприятно именно от Норберта услышать напоминание о помолвке. Как бы ни привлекала его красота Дианы, способная примирить с мыслью о женитьбе, он не желал становиться объектом уговоров, тем более со стороны такого парнишки. Поэтому его ответ прозвучал с долей цинизма.

— Терпение, кажется, не относится к вашим достоинствам. В данный момент вероятнее получить от его Высокопреосвященства приказ о казни, а не разрешение на брак. Вам не известно, что даже месье Шатонёф, хранитель большой печати, был недавно арестован и посажен в тюрьму? Король сам подписал приказ об аресте.

— А его Высокопреосвященство в кардинальской сутане тайно держал в своих руках все нити. Неужели мир наступит только тогда, когда казнят всех ему неугодных? — резко добавила Ниниана.

— Мир наступит тогда, когда он будет гарантирован для всего королевства. Вы проезжали по улицам столицы и видели, что таких кварталов, как наш, немного. Париж, как и другие города, нуждается в более прочном мире для улучшения своего облика. Только мир позволяет строить дороги, мосты, дома, собирать богатые урожаи.

— Урожаи винограда, — попробовала пошутить Ниниана, но перед ее глазами возникли руины родительского дома. Возможно ли добиться примирения на развалинах?

Мариво сухо подтвердил:

— И винограда тоже. Но чтобы этого достичь, нужно сосредоточить всю власть в руках, которые не будут ею злоупотреблять. В руках короля! Недопустимо вмешательство в его дела матери, супруги, тем более ее подруг. Ведь королевство не курятник, где правят петухи с наиболее ярким оперением и наиболее громким голосом.

Его четкая позиция увеличила удивление Нинианы. Как мог отец обручить Диану с таким явным сторонником того человека, которого они с герцогом Монморанси собирались лишить трона?

— Вы даже не скрываете своих взглядов. Не потому ли вы боитесь сообщить о своей помолвке с членом семейства Камара? — удивленно заметила она.

— О Боже! Непонятно, как вы дожили до своего возраста, Норберт. Неужели ни у кого не возникало желании укоротить ваш дерзкий язык?

Возмущение барона так сильно напомнило Ниниане гневные тирады отца, что она, утратив осторожность, улыбнулась. Улыбка ее отражала сочувствие, мягкий юмор и стремление к взаимопониманию. Ведь она привыкла выслушивать брань в ответ на свои резкие замечания. Она даже представить себе не могла, насколько ее улыбка получилась очаровательной и женственной.

Барон де Мариво с такой силой поставил бокал на стол, что у него отломилась ножка, а его верхняя часть покатилась по столешнице и, упав вниз, разбилась о камни перед камином. Теряя самообладание, хозяин поднялся с кресла.

— Уже поздно, молодой человек. Давайте завершим на этом. Благодарю вас за компанию. Передайте мои наилучшие пожелания кузине!

Прежде чем Ниниана успела ответить, он стремглав вышел. Только глухой звук, с которым захлопнулась дверь, позволял предположить… Предположить — что?

Девушка в костюме пажа восприняла это как бегство. Но по какой причине? Почему барон де Мариво должен бежать от нее?

Хотя роскошный дворец на улице Сант-Онор, сооружавшийся для Армана Жана дю Плесси, герцога Ришелье, кардинала и первого министра Его Величества, короля Людовика XIII, еще не был достроен, на Ниниану, стоявшую в солнечный мартовский день 1633 года перед главным порталом, он произвел огромное впечатление.

Парадный двор с колоннадой уже приобрел основные очертания. Каменотесы трудились над завершением аллегорических фигур, предназначенных для его украшения. Кроме работников, Ниниана различала гвардейцев, монахов, чиновников. Попались ей на глаза даже несколько прикрытых вуалями дам.