Пляска смерти - страница 8

Как опьяненная своим воркованием горлица, наполнившая звуками его все это огромное жилище, Нахира являла собой всю прелесть беззаботности. Безмерное счастье, наполнявшее ее, воодушевляло мужчину, оживляло его… А его жена, пока он оставался ей… и он… да потом и она… и Нахира… и он… потом она… он… она… он… забыв о всех своих важных делах. Женщина делала вид, что… А Нахира предавалась безудержной радости… Отныне то, что с ней происходило, было для нее лучшим на свете. Мужчина первым заметил в ней эту перемену. И поздравил свою жену — это ее заслуга! Та разыграла удивление. Он сделал комплименти Нахире. Она в ответ только рассмеялась. Взволнованный и растроганный безмятежным счастьем ребенка и чистосердечием своей жены, мужчина укорял себя за все еще не оставлявшие его сомнения. Как и всегда, он отбросил прочь все свои подозрения, назвав себя идиотом. Однако его молоденькая свояченица продолжала оказывать на него такое воздействие, которое не так-то просто было однозначно определить и которое порождало в его душе вначале какую-то смуту, а потом восторг и восхищение, сжимавшее ему сердце… Смятение чувств при полной ясности ума… Ну а что руководило ею? Может быть, холодный расчет? А как же тогда эта теплота ее тела?.. Его вновь охватило беспокойство. Он был уверен, что стал жертвой чьей-то прихоти… Однажды утром, очень рано, он вдруг неожиданно объявил:

— Я ухожу, не ждите меня к обеду.

Он заметил, что, пока его жена, удивленная тем, чтó могло его вытянуть из дому в такую непривычную рань, забрасывала его вопросами, Нахира внимательно наблюдала за ними обоими.

Не добавив больше ничего к сказанному, он быстрыми шагами удалился по коридору.

На следующий день он, на короткий миг оказавшись с глазу на глаз со своей женой и воспользовавшись этим, предупредил ее:

— Я давно имел намерение сказать тебе, но… не мог. Для нас наступил такой момент… Я хотел сказать тебе, что она… Лучше бы нам отправить ее к родителям и не видеть ее какое-то… длительное время… Как можно дольше. Нет, нет, она еще вернется к нам! Но позднее… когда… А теперь пусть она оставит нас. Я так решил, и я на этом настаиваю… Что бы ни случилось в дальнейшем, сейчас ей надо, и поскорее, уйти из дому. Если необходимо, то я сам… Ах, как это ужасно! Пусть уходит! Пусть уходит!

— Она не уйдет, — возразила жена. — Особенно теперь. Особенно теперь? Он собрался ей ответить, но оглянулся и увидел, что Нахира все еще наблюдала за ними. Только сейчас она уже не стояла поодаль, а с беззаботным видом подошла к ним, улыбаясь, и без всякого стеснения протиснулась между ними.

— Что ты делаешь? — заворчал он. Он хотел бы, чтобы глаза его засверкали молниями гнева, но в них, скорее, отразились растерянность и смятение. — Что тебе надо?

— Да ничего, — промолвила она, жеманясь.

Но он-то прекрасно понимал, что означало это самое ее „ничего“, и она уже стиснула его в своих объятиях, прижала к себе и опрокинулась с ним на свою сестру, которой только остаетесь обхватить их обоих и удержать, чтобы они не упали все вместе.

Нахира громко захохотала, а потом крикнула:

— Бездушное существо! — стала вырываться от них, как будто ее саму держали узницей в плену этих объятии.

У него не было никакого сомнения в том, что этого ее комплимента удостоился именно он. Да и она снова закричала:

— Он ненормальный? Сумасшедший! Его надо связать! Бессердечный! Ты — демон! Разве не видишь?

И показала на него пальцем. Он схватил ее за руку. Она в испуге отшатнулась от него поначалу. Но потом потихоньку приблизилась к нему, нежно прижалась и, поднявшись на цыпочки, прошептали ему в ухо:

— Как будто не знаешь, чего мне надо: тебя!

Он обомлел от ужаса, повернулся к жене. А та стояла безмолвно. Тогда он хрипло спросил:

— Что с тобой? Ответь! Что случилось? — Лицо его пылало. — Как можно так мстить?..

— Давай условимся раз и навсегда, — заговорила девочка. — Ни о чем не спрашивай меня. Мне нечего ответить тебе, понял?

Они молча посмотрели друг на друга (он потом вспомнит эту минуту), Пронзительный и насмешливый взгляд Нахиры проникал ему прямо в душу. Он даже вздрогнул. У него вдруг мелькнула мысль, которую он не сумел бы выразить, да и, наверное, в ней не было особого смысла, раз она исчезла раньше, чем он осознал ее, но тем не менее она оставила свой след. Ведь эти три фразы, которые он услышал от Нахиры, он действительно уже где-то слышал однажды, он готов был поклясться в этом, и теперь они прозвучали для него только как те, да и ответ, который сейчас должен был сорваться с его уст, он уже давал однажды, и этот ответ уже разогнал когда-то весь туман иллюзий, планов, надежд, познаний и забвения, которыми он питался, когда сама жизнь молчала, не давая ему ни на что ответа, и лишь обрекала его, беззащитного, на борьбу со слепыми стихиями. Это было уже давно, и вот теперь он снова слышит этот свой ответ, который теперь звучит как приговор.