Пляжное чтение - страница 4

Так что до дальнейших распоряжений его письмо жило счастливой, хотя и одинокой жизнью на дне коробки с вещами, которые я и приволокла с собой из Квинса.

– Это не похоже на дом для выращивания травы, – сказала я Шади и открыла заднюю дверь, выходя на веранду. – Если только травку не выращивали в подвале.

– Ну уж нет, – возразила Шади. – Там уже находится темница для секса.

– Ладно, давай не будем говорить о моей унылой жизни, – сказала я. – Что у тебя нового?

– Ты имеешь в виду Зачарованную Шляпу? – уточнила Шади.

Ах, если бы только у нее уже не было четверых соседей по комнате в чикагской квартире! Тогда, возможно, я осталась бы там. Нельзя сказать, чтобы я была способна на серьезные дела, когда рядом была Шади. Да и мое финансовое положение было слишком тяжелым, чтобы я могла себе позволить ничего не делать. Нет, я просто должна была скорее закончить свою следующую книгу в этом свободном от арендной платы аду. Тогда, может быть, у меня появится возможность организовать свое собственное, свободное от Жака, местечко.

– Если ты хочешь поговорить про Зачарованную Шляпу, – сказала я, – тогда давай.

– Он до сих пор не разговаривает со мной, – печально вздохнула Шади. – Но я чувствую, как он смотрит на меня, когда мы на кухне. Это потому, что между нами есть связь.

– А тебя не беспокоит, что ты связана не с парнем, который носит старинную шляпу, а, возможно, с призраком ее прежнего владельца? Что ты будешь делать, если поймешь, что влюбилась в призрака?

– Хм, – проговорила Шади и на минуту задумалась. – Думаю, мне придется обновить биографию в Тиндере.

Ветерок колыхал воду у подножия холма, волнами трепал мои каштановые волосы, раскинувшиеся по плечам. Заходящее солнце бросало на все это золотистые снопы света, такого яркого и жаркого, что мне приходилось щуриться, чтобы разглядеть переливы оранжевого и красного, которые оно отбрасывало на берег. Если бы это был просто снятый мною дом, он стал бы идеальным местом, где я смогла бы написать восхитительную историю любви, которую обещала своей редакции в течение многих месяцев.

Шади меж тем что-то говорила и говорила. Я отвлеклась от своих мыслей. Речь шла о Зачарованной Шляпе. Его звали Рики, но мы никогда не называли его так. Мы всегда говорили о личной жизни Шади особым кодом. В ней фигурировал пожилой человек, который управлял потрясающим рестораном морепродуктов (Рыбный Лорд). Еще имелся какой-то парень, которого мы называли Марком, потому что он был похож на какого-то другого знаменитого Марка. А теперь вот присутствовал еще и этот новый коллега, бармен, который каждый день носил шляпу. Эту его привычку Шади ненавидела и все равно была совершенно покорена им.

Я резко вернулась к разговору, когда услышала от Шади:

– Как насчет Дня независимости? Я могу тебя навестить?

– Но до него еще больше месяца.

Я хотела еще возразить, что меня к тому времени здесь уже не будет, но знала, что это не так. У меня уйдет, по меньшей мере, все лето на то, чтобы написать книгу и вывезти все из дома. И только потом я смогу продать и то и другое. И вернуться наконец в комфорт городской жизни. Только не в Нью-Йорке, а где-нибудь в городе подешевле.

Я уже прикинула, что Дулут[4] для меня вполне доступен. Мама бы никогда не навещала меня там, но мы и так в прошлом году почти не навещали друг друга, если не считать моей трехдневной поездки домой на Рождество. Она успела заманить меня на четыре занятия йогой, в три переполненных бара, где подавали исключительно соки, и на представление «Щелкунчика» с участием какого-то незнакомого мне, но уже известного актера-ребенка. Если бы мы остались наедине хотя бы на секунду, поднялась бы тема отца и мы бы сгорели в адском пламени.

Всю жизнь мои друзья завидовали моим отношениям с мамой, настолько часто и свободно (или, как мне казалось, свободно) мы разговаривали, как весело нам было вместе. Теперь же наши отношения были худшим подобием телефонной переписки.

Я перешла от двух любящих родителей и живущего в отдельном доме бойфренда к свободе. У меня была только Шади, моя лучшая, но слишком далекая подруга. Единственной причиной переезда из Нью-Йорка на северный берег Медвежьего озера в Мичигане было то, что так я оказывалась ближе к ее дому в Чикаго.