Пляжное чтиво - страница 32

— Мне не нужен отчет о ресторане, Алисон. Как Джефри?

— Что значит "как Джефри"?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Он хороший партнер?

— Он не партнер. Мы должны были ужинать все вместе, но ты увильнула.

— Я была в панике.

— Знаю. Но тогда почему тебя не было дома, когда я вечером звонила тебе?

— Я ходила к Стейнерам.

— Разве Мэгги не в городе?

— Угу. Я просто заглянула к Марти. Мне была необходима компания.

— А мы не годились для компании?

— Послушай, Алисон, разве ты никогда не испытываешь желания?

Я растерялась от неожиданного вопроса и не ответила.

— Ну, я вспомнила о тебе сегодня утром, — продолжала Робин, не дожидаясь моего ответа. — Я листала один из медицинских журналов Элиота — целый выпуск, посвященный сексуальным вопросам, — и прочитала об одном астрологе, предсказавшем, что к 2020 году не придется ходить на свидания из-за секса, можно будет купить секс-робота.

— И ты подумала обо мне?

— Но, Алисон, мы обе знаем о твоей "любви" к свиданиям.

— Ну, к 2020 году я буду слишком стара, чтобы испытывать желание.

— Невозможно быть слишком старой — посмотри на Акулу Чэнкин.

Мы рассмеялись, и нам стало легче.

Намазавшись защитным кремом, я пролежала в убаюкивающей жаре и ритмичном шуме моря около часа, погрузившись в воспоминания…

"Разве ты никогда не испытываешь желания?" — снова и снова звучало в моих ушах, и я вспоминала, как испытывала его несколько месяцев после смерти мужа и как горячие души, холодные души и безумные собственные ласки с возникающим вслед за ними неумолимым чувством вины мало помогали утолению плотского голода. Какое это было странное время, думала я, вспоминая свой почти монашеский брак. И может, именно в нем причина того, что произошло после смерти Карла. Я почувствовала возможность нормальных отношений с мужчинами, хотя представление "нормального" оставалось для меня довольно неопределенным. Я написала свой первый рассказ именно в тот период. Некоторым образом, я думаю, весь сборник можно рассматривать как попытку определить границы сексуальных отношений. Героини тех рассказов повторяли мой первый сексуальный опыт, но с разными любовниками (настоящими или рожденными моей похотью или любопытством, или тем и другим). И каждый раз я представляла сексуальные отношения героинь с точки зрения девственницы.

Я и была девственницей, когда встретилась с Карлом, и результатом нашего первого же интимного свидания стало зачатие Шела, а позднее — мой первый сборник рассказов "Закуски". Первый абзац заглавного рассказа неизгладимо отпечатался в моей памяти…

«Присцилла Перкинс, ведущая кулинарной передачи местного телевидения, никогда впоследствии не могла вынуть блюдо из духовки, не испытывая приступа сексуального возбуждения, разрывающего ее тело. Каждый раз, когда ее взгляд падал на сине-белые клетчатые кухонные хваталки, она краснела, так как эти хваталки приобрели для Присциллы совершенно новое значение».

… Воспоминания об этих написанных мной строчках жгли и вызывали во мне тревожную смесь предчувствий, страсти и угрызений совести, испытанную в первый раз, когда Карл занимался со мной любовью. Хотя меня невозможно было узнать в Присцилле Перкинс (единственный мой успех на кухне — соус для спагетти), я не потрудилась замаскировать Карла. В конце концов, он уже умер к тому времени, и я решила, что не совершаю предательства.

К несчастью, иначе получилось с Дэвидом Лоуренсом, которого я описала в другой книге. Хотя он не был моим первым любовником после смерти Карла, — только сексуальные отношения имели для меня значение, — но ко второму году моего вдовства секс с мужчиной стал исключением, а не правилом.

Я познакомилась с Дэвидом Лоуренсом на встрече одиноких родителей, куда пришла по настоянию матери. Она сказала, что это безопасное место для знакомства с мужчинами, заинтересованными в создании семьи, а не просто ищущими секс. Там действительно попадались очень милые люди… в основном очень милые женщины. Но там оказался и Дэвид Лоуренс, привлекательный профессор археологии, и наши отношения в течение года — мои самые долгие отношения с мужчиной после смерти Карла — закончились романом "Волки", романом о Лесли Дине, летчике, страдающем болезненной мнительностью, ведущей к ненужным госпитализациям и операциям. Влюбившись в своего психиатра — доктора Маделин Лавджой, Лесли увозит ее на остров в Тихом океане, где умирает от ботулизма, пока Маделин, убежденная в том, что у него приступ ипохондрии, отказывается принимать симптомы отравления за настоящие. "Тебя в младенчестве кормили грудью?" — последние слова, которые он слышит перед смертью.