Пляжное чтиво - страница 4

— Пудель, — сказала я минуту спустя. — Краб, летучая мышь, камбала.

Я засмеялась над превращениями облака.

— Пирожки! — я развлекалась, ожидая… чего? Вдохновения. Или звонка Шела…

«Алисон Даймонд пристально смотрела в небо. — Акула, — сказала она, глядя на большое кучевое облако. — Пудель… Два пуделя совокупляются».

… Буква за буквой, слово за словом мои пальцы стучали по клавишам, пытаясь вызвать к жизни начало того, что должно было стать одним из тех легко читающихся пляжных романов с обычным налетом эротики, благодаря которым я, или, скорее, Слоан И. Даймонд, мое второе я, была известна публике. В мае я обещала своему редактору представить черновые наброски к первому сентября. Было уже двадцать пятое июля, а я не написала ничего, кроме обычного рабочего заголовка: ПЛЯЖНОЕ ЧТИВО, Слоан И. Даймонд.

Хотя я считалась весьма удачливым и популярным писателем — имя Алисон Даймонд появлялось, по меньшей мере, раз в месяц в национальных или местных журналах и газетах — истинный успех пришел ко мне с романами, которые без ажиотажа, но ровно продавались годами, образовав преданный круг читателей. И никто: ни мой агент, ни издатель, ни даже Шел — не знали, что Слоан И. Даймонд и Алисон Даймонд — одно и то же существо, разделенное лишь анаграммой — словом, образованным перестановкой букв.

"Присцилла Перкинс, ведущая кулинарной передачи местного телевидения, никогда впоследствии не могла вынуть блюдо из духовки, не испытывая приступа сексуального возбуждения, разрывающего ее тело…" Так начинались "Закуски", заглавная история моего первого сборника коротких рассказов с любовными сценами. Эта история, написанная мною меньше чем за три дня, привлекла внимание нью-йоркского литературного агента, которому я ее послала совершенно неожиданно для самой себя. Остальные десять историй тонкого сборничка родились так же легко и появились перед читателями в яркой обложке. За первой книжкой с постоянным годовым интервалом последовали еще шесть.

После "Закусок" я пользовалась рабочим названием "Пляжное чтиво" для каждого нового романа. Эта идея пришла ко мне, когда кто-то сказал, что "Закуски" прекрасно читаются на пляже. И с тех пор я каждое лето пыталась создать совершенное пляжное чтиво. Сидя на пляже или на балконе во время месячного отпуска на побережье, я позволяла морю омывать мое воображение, полное семян характеров и интриг, собранных по мелочам с декабря по июль, наполняя новой жизнью осколки личного и чужого опыта. Однако в этом году сюжет ускользал от меня. Я увязла в трясине тоски, известной под названием "творческий тупик". Мой мозг стал вялым, все жизненные соки иссякли. Мне хотелось повесить свое воображение на солнышко — подсушиться, проветриться.

Я сделала еще одну попытку…

«Алисон Даймонд уставилась в небо.

— Акула, — сказала она, глядя на большое кучевое облако.

— Пудель, — через минуту заметила она.

— Два пуделя совокупляются, — уточнила она, пытаясь вспомнить страсть».

… Я загнала абзац в память компьютера, надеясь использовать его позже, если не в этой истории, то в какой-нибудь другой. С укоренившейся привычкой литературной барахольщицы я хваталась за самый слабый проблеск воображения. Однако за последние восемь месяцев я не написала ничего, что стоило бы хранить дольше нескольких дней.

Я отложила компьютер и вернулась в квартиру принять душ. Раздеваясь в спальне перед большим зеркалом, я подумала, не поможет ли мне оргазм выйти из тупика. Прошли недели, может, месяцы со времени последнего — от моих собственных рук. Годы прошли с того момента, как я была с мужчиной. Неужели это возможно, с тревогой удивилась я. Где я была? Что я делала все это время? Наклонившись к зеркалу, я уставилась на свое отражение. Незнакомая женщина смотрела на меня. Под густой массой темных кудрей мертвенно бледное лицо с тонкими морщинками… Плохое освещение… недостаток сна, попыталась я успокоить себя, перечисляя возможные причины темных кругов под глазами. Да. Определенно. Плохое освещение. Когда я поворачивала голову, что-то мелькнуло в волосах, привлекая мое внимание. Я попыталась ухватиться за искру, но она ускользнула от меня. Снова медленно поворачивая голову, я поймала серебряную нить. Быстрый рывок освободил меня от гнусного предвестника увядания. А что это за коричневые пятна на груди? Я не помнила такого количества веснушек. Одно пятнышко на ключице слегка выступало. И оно было темнее остальных. "Меланома"! Сердце тревожно забилось, когда я в мгновение ока вспомнила признаки коварного рака кожи, уродующие операции, химиотерапию, мучительный конец. Но пятнышко было ровным по краям, и плоским, и темно-коричневым, а не черным, как я выяснила, подойдя к зеркалу поближе. Возрастное пятно, решила я с облегчением и благодарностью за отсрочку смертного приговора. Но тут до меня дошел смысл слов "возрастное пятно".