По дорогам сказки - страница 2
Зимой эта радость кончалась. Окна на какое-то время замерзали, но дети нагревали медную монету на изразцовой печи, и прикладывали её к замерзшему стеклу, и на окне появлялся восхитительный круглый глазок, который становился всё больше – два восхищённых нежных глаза смотрели друг на друга сквозь два глазка в каждом стекле, это был маленький мальчик и маленькая девочка.
Его звали Кай, а ее звали Герда. Летом они одним махом могли попасть друг другу в гости, зимой им сначала нужно было спуститься по множеству ступенек и так же подняться множеству ступеней вверх, а во дворе ветер гонял снежок.
– Это белые пчёлы, они зимой роятся!» – говорила старая бабушка.
– А у них также есть королева? – спросил маленький мальчик, он знал, что среди настоящих пчёл всегда есть своя королева.
– У пчёлок есть! – ответила бабушка, – Вокруг неё всегла густой рой снежинок, но она много больше их всех, и ты никогда не увидишь её на земле, она всё время летает наверху в большом чёрном облаке. Много зимних ночей она летает по улицам города и засматривается в окна, а потом они так странно замерзают, превращая окна в прекрасные ледяные цветы.
– Да-да! Мы видели, видели! – закричали дети, потому что это была истинная правда.
– Может ли Снежная Королева прилететь сюда? – спросила маленькая девочка.
– Пусть только попробует! – сказал мальчик, – Я посажу её на горячую плиту, и она мигом растает!
Но бабушка погладила его по головке и стала рассказывать другие сказки.
Ночью, когда маленький Кай был дома и наполовину раздет, он заполз на стул у окна и выглянул в свой маленький глазок на окне; там летали большие снежинки, и одна из них, самая большая, приземлилась на край на край его цветочного ящика; Снежинка росла всё больше и больше, и в конечном итоге превратиласьсь в белую фигуру, укутанную в самый прекрасный белый Тюль, который, казалось, был соткан из миллионов снежных звёздочек. Она была так прекрасна и чиста, но вся изо льда, ослепительно сверкающего льда, но все же она была живая! Глаза её светились как две ясные звезды, но в них не было ни покоя, ни радости. Она кивнула в окно и поманила его рукой. Маленький мальчик был так испугался, что спрыгнул со стула, и увидел – как будто большая птица пронеслась мимо окна.
На следующий день просветлело, был мороз, а потом и наступила весна, сверкнуло Солнце, проклюнулись первые листочки, ласточки строили гнезда, открывались окна, а маленькие дети сидели в своем маленьком саду высоко над своим водосточным желобом.
Тем летом розы цвели так великолепно, как никогда раньше, маленькая девочка пела песню о розах, и при этом думала о своих; и она пела это маленькому мальчику, а он пел ей:
И они, без всяких сомнений, держали друг друга за руки, целовали розы и смотрели на сиящий лик Бога и говорили с ним так, словно перед ними было живое дитя Иисус. Там, где стоят прекрасные летние дни, там цветут благослоенные свежие Розы, которые, кажется, будут цвести вечно.
Как-то раз Кай и Герда рассматривали книжку с картинками, там были разные животные и птицы, а потом колокол ударил пять раз на большой церковной башне, на что Кай сказал:
– Ау! Что-то кольнуло меня в сердце! А теперь у меня что-то в глазу!
Девочка обвила ручонкой его шею, чтобы посмотреть, отчего он так часто моргает, но в глазу как будто ничего не было.
– Должно быть, выскочило! – сказал он.
Но это было не так. Это был один из тех стеклянных осколков, на которые раскололось зеркала, волшебное зеркало, мы помним это, ужасное стекло, которое делало всё большое и хорошее, что отражалось в нем, гадким и отвратительным.
Несчастный Кай, дьявольский осколок, о котором мы уже говорили раньше, попал ему прямо в глаз. Увы-увы! Теперь его сердце станет холодной льдышкой. Боль ушла, но осколок в глазу остался.
– О чем ты плачешь? – спросил он Герду, – Мне ничуть не больно! Фу, какая ты дурнушка! Какая уродливая! – вдруг крикнул он, – Смотри! Видишь? Эту розу грызёт червь! А та совсем уродина! Какие мерзкие розы! Они грязнее ящиков, из которых торчат как покойники!