По дорогам сказки - страница 7

– Вы меня очень огорчили, – сказала маленькая Герда. – Вы, колокольцики, пахнете тоже очень сильно; а я теперь не могу не думать о мёртвых девушках! Увы, неуж-то маленький Кай действительно мёртв? Розы были в земле, и они сказали – нет! Значит он жив!

– Динь, Динь! – зазвонили колокольчики Гиацинтов, – Мы не зовём малыша Кая, мы не зовём его! Мы поём только нашу мудрую песенку, единственную, которую мы могли бы петь! Мы и не знаем других!

И Герда подошла к масляному цветку, Одуванчику, сиявшему между блестящими зелёными листьями.

– Ты моё яркое маленькое солнышко! – сказала Герда, – Скажи мне, ты не знаешь, где мне найти моего наречённого братца?

О ком он споёт свою новую песню! Ну только не о Кае!

«В маленьком дворике сияет солнце Господа нашего, такое горячее в первый день Весны; лучи его скользят по белой соседской стене, а рядом выходят из земли первые жёлтые цветы, сияющие, как золото, на горячем Солнце; старая бабушка сидит в своём кресле, бедная её дочь, служанка приехала домой ненадолго; она целует бабушку. Это просто золото, Золото сердца – в благословенном поцелуе. Золото на устах, золото на Земле, золото там, наверху, утром всё золотое! Вот видите, это моя маленькая история! – сказал Одуванчик.

– Моя бедная старая бабушка! – вздохнула Герда. – Да, наверное, она тоскует по мне, печалится, как печалилась о маленьком Кае. Но я скоро вернусь домой и приведу с собой маленького Кая. – Ничего не поделаешь, и зачем я спрашиваю у цветов, они могут рассказывать только о себе, ничего от них не добьёшься, только и горазды петь свои дурацкие песенки!

И вот она подоткнула своё маленькое платьице, чтобы быстрее бежать; но Жёлтая Лилия хлестнула её по ноге, когда она перепрыгивала через неё; а потом Герда стояла, смотрела на длинный жёлтый цветок и спрашивала: «Может быть, тебе что-нибудь известно?

Тут Герда наклонилась к стеблю. И что же там ей было сказано Жёлтой Лилией?

– Я сама себя вижу! Я же вижу себя! – сказала Жёлтая Лилия, -Ой, ой, как я пахну! – Там, наверху, в этой маленькой Цветочной комнате, полуодетая, есть маленькая женщина в перьях, она стоит на одной ножке, скоро будет стоять на двух, она перевернёт весь мир, она просто дрожжи мира. Она льёт воду из чайника на куст чертополоха, который держит в руке, – это загадка! Честность – всегда здорово! Белое платьице висит на вешалке, оно тоже выстирано водицей из чайника и сушится на крыше; она надевает его Шафраново-желтый шарф обматывает вокруг шеи, чтобы платье было ещё белее нарядно. Ножку вправо! Посмотри, как она танцует на одной ножке! Я же вижу себя! Я вижу себя!»

«Что-то мне это совсем не нравится! – сказала Герда, – Тебе нечего мне сказать! – и она побежала к садовой ограде.

Ворота были закрыты, но запор был ржавый и когда Герпда потрясла его, ворота распахнулись и маленькая Герда выбежала на босу ногу в огромный мир. Она оглянулась три раза, но никто не бежал за ней, вскоре она устала бежать, а сидела на Большом Камне, и когда она огляделась вокруг, оказалось, что лето уже минуло, и осень уже катила в Ничего подобного не было в прекрасном саду, где всегда сияло Солнце и росли прекрасные цветы.

– Боже мой! Как же я опаздываю! Боже мой! – воскликнула Маленькая Герда, – В конце концов уже наступила осень! И как я смею отдыхать? – и она решила, что ей снова в пора путь.

Ах, как ныли и болели её бедные, усталые ножки! Какой холод, какая промозглачя сырость пронзала воздух! Ивовые листья совсем пожелтели, осенний туман вис на тяжких гроздьях спелого терновника. О, каким скучным, серым и каким унылым выглядел весь белый свет!

Герде хотелось спать. Тут же на снегу как раз напротив неё прыгал большой Ворон. Он вперился в Герду чёрным глазом и качал головой, а потом и говорит:

– Кар! Кар! Отлич-чно! Здор-рово!!

Лучше бы он этого не говорил, потому что говорить по-человечески выходило у него скверно, и понять из его речей было почти ничего невозможно, но он так по-доброму отнёсся к маленькой девочке, когда расспрашивал, куда это она, такая одинёшенька, держит путь одна? Слово «одинёшенька» так тронуло Герду, и она так расстрогалась и была так благодарна за это искреннее сочувствие, что рассказала Ворону про всю свою жизнь и стала уходить, спросив на прощанье, не видел ли он Кая?