По Индии и Цейлону - страница 18

Для Четти борьба с малярией — цель жизни.

Только что на моих глазах он хлопал по плечу прокаженного, знает о проказе, быть может, больше, чем кто-либо в Индии, но она не страшит его. Ему известно, что в любой момент, в любом месте страны может вспыхнуть-эпидемия чумы, холеры, оспы, но и это его не пугает. Малярия, по его мнению, самый страшный бич. Она изматывает, ослабляет человека и, следовательно, подготавливает почву для других недугов. Главное же — это ее массовость, способность быстро распространяться.

Одержимость, «личная ненависть» врачей к болезни — верный залог того, что она будет уничтожена.

Бесчисленные остановки в пути, которые Четти делал по моей просьбе, задержали нас весьма основательно. И теперь мы мчимся с недозволенной скоростью.

Узкая извилистая дорога ведет на крутую гору. Слева — широкий каменный карниз, справа — пропасть, туда лучше не заглядывать.

Четти уверенно огибает выступы скал, но раздается громкий звук, и машину резко заносит. Крыло ее прижимается к горе, крошит отвесную скалу. Четти резко тормозит. Мы выскакиваем на дорогу.

— Что случилось? — кричу я.

— Лопнула передняя шина. Какая удача, что на левом колесе, — спокойно отвечает Четти.

— А если бы на правом? — спрашиваю я.

— Тогда вряд ли вы были бы в состоянии задавать мне вопросы! — отвечает он, роясь в багажнике.

Селение Махрдезваран Хилл лежит на высоте 1500 метров над океаном и лепится к стенам древнего индуистского монастыря. Вокруг, куда ни глянь, синеют острые вершины гор. Глубокий овраг разделяет улицы Махрдезварана; часть домов сбегает к оврагу по склонам холма, другая — стоит прямо на краю его.

Приезд врачей — большое событие в жизни глухой горной деревушки, и нас мгновенно окружает толпа. Каждый приглашает к себе, но мы приступаем к осмотру прямо на площади. Лаборанты разложили ящики со всем необходимым. Отовсюду несут и ведут больных детей. С них и начинаем.

Ребятишки доверчиво задирают рубашонки. Вздутые животы, увеличенная селезенка (у некоторых она занимает почти всю левую часть живота) — верный признак малярии. Микроскопическое исследование крови подтверждает это: обнаружены малярийные плазмодии.

В походной лаборатории

Пятьдесят четыре случая заболевания только у детей! Четти в отчаянии.

— Я говорил, — кидается он к Рао, — что мы слишком долго здесь не были, вот результат.

— Одним своим присутствием мы малярии не уничтожаем, — отвечает Рао. — Видно, в последний раз плохо провели дезинсекцию, мало оставили ДДТ, медикаментов, а главное — недостаточно работали с людьми. Они, вероятно, сразу же забросили и опрыскивание и профилактику.

Рао говорит спокойно, но он явно огорчен и подавлен.

Вслед за детьми осматриваем взрослых. Многие мужчины почти голы: нельзя же считать одеждой узкую набедренную повязку. Они очень истощены, подкожная клетчатка выражена слабо, ребра можно сосчитать, лопатки торчат, как крылья. Особенно тонки ноги, они кажутся совершенно лишенными мышц. Кожа темно-коричневая, даже белки глаз чуть коричневатые.

Женщины также худощавы, на них надеты сари, верхняя часть которого слегка прикрывает грудь, спина и руки обнажены. Обуви тут не носят, только у нескольких человек я видел на ногах сандалии с петлей для большого пальца.

Возле жилищ, в тени крыш, прячется от солнца домашний скот. Рога животных выкрашены в ярко-красный, голубой или зеленый цвета. На них наконечники. Молочность коров невелика — три-четыре стакана в день, поэтому и вымя у них едва заметно. Наши козы куда производительнее.

По дороге мы встречали женщин, собиравших на шоссе листья, унесенные ветром. Это «ничейная» зелень. Трава на лугах и полянах принадлежит помещику, и кошение ее строго преследуется. Своих покосов у крестьян нет, они пасут скот на улице села.

K вечеру осмотр закончен. Мы зверски устали от напряжения и огорчения: такая вспышка малярии — для всех неожиданность.

Пока готовится ужин, я иду побродить по селению и теперь внимательно рассматриваю его дома. Они сложены из стволов нетесаных деревьев, обернутых тростниковыми матами, и крыты сухой соломой. Внутри темно, свет и воздух проникают сквозь щели под самой крышей. Двери всегда открыты. Глиняный пол подметен, на нем разостланы коврики, циновки. Посуда аккуратно расставлена по полкам. На шесте висит зыбка.