По Иному этапу - страница 11

Угорь попытался представить, как все произошло, — и не вышло. Не были мелом на полу очерчены контуры трупов, не было свидетельских показаний, кто где стоял в тот момент, когда сработало заклятье. Откуда оно взялось, кто его сотворил, почему не сработали охранные и блокирующие Силу амулеты тюремных Надзоров?

Покачав головой, Евгений двинулся обратно. Еще один вопрос занимал его: чего ради к Саньке в тот день явились все пятеро Темных? Тушенка — это, конечно, ценная штука в зоне, когда целыми днями жрешь «положняк», но разве не достаточно было отправить шныря? Хорошо, шныря бы Горин послал, да и Санька, наверное, тоже. Но впятером идти отбивать похищенные консервы, предназначенные Фаготу?! Бред какой… Ох, зря, зря Степанов не задержал в колонии Лыко и Фирмача! Впрочем, им-то Фагот мог и не сообщить, что же на самом деле было в «подогреве». Раз им подошла пора откидываться — то не их это дело.

— Вечер добрый, гражданин следователь! — неожиданно прозвучал в темноте насмешливый голос. — Мы ведь с вами, кажется, еще не пересекались?

— Бог миловал, надзорный, — не поворачивая головы в сторону говорившего, ответил Евгений.

— Как знать… — хмыкнув, вкрадчиво произнес Темный. — Может, смог бы чем-нибудь помочь Ночному Дозору. Вот вижу — сомнения вас одолевают, вопросы мучают, раз явились сюда в одиночестве, да в неурочный час.

— Ну, так и вы, любезный, в том же месте в тот же час оказались, — откликнулся Угорь.

Надзорный наконец выступил из темноты, поманил Евгения к зарешеченному окну.

— Видите? Вон там, в здании столовой, есть каптерка. Когда становится совсем скучно, я иду туда, общаюсь с поварами и охраной в неформальной обстановке. Иногда они меня картошечкой жареной подкармливают. А из окошка каптерки можно случайно увидать, как кто-то в клуб заходит, аккурат на место преступления.

— Я так понимаю, это повара в тот вечер подтвердили, что в клуб зашли четверо?

— И они подтвердили, — кивнул Темный, — и мы с коллегой убедились лично. Это сейчас тут… много времени прошло, разметало ошметки по Сумраку. А тогда, по горячим следам, мы со Степановым заглянули на второй слой. — Его ощутимо передернуло. — Подробностей было уже не разглядеть, ауры стали неинформативны, но их определенно было четыре штуки.

Угорь развернулся и снова прошелся по коридору до библиотеки.

— Слу-ушайте, а в тот момент еще можно было понять, как они располагались перед смертью? Ну, хотя бы где находился Светлый, а где — Темные? Кто из них пришел сюда первым, а кто потом?

— Повара говорили, что в локалке мелькнула сначала одна фигура, потом еще три. Наверное, логично, что этим одним был Горин, затем пришли остальные. А тут… — Он повращал в воздухе ладонью. — Тут уже ничего не разобрать было, все перемешалось.

Угорь вновь измерил шагами пространство от библиотеки до лестницы и, вздохнув, стал спускаться по ступенькам, даже не подумав пригласить Темного следовать за собой. Тот хмыкнул, но все же присоединился.

— А чем занимаются в мастерских? — вдруг спросил Евгений, посматривая на запертую дверь на первом этаже.

— Рисуют, выпиливают, вытачивают… Безделушки всякие, сувениры из зоны. Кто-то для себя, кому-то соседи по бараку заказывают. Самые лучшие в здешнем музее остаются.

— В музее? — удивился Угорь.

Надзорный рассмеялся.

— Ну, это сильно сказано, конечно. Не музей — уголок в мастерской. Да зайдите, посмотрите!

Он шевельнул пальцами — и дверь послушно распахнулась. Заходить Евгений не стал, оглядел помещение с порога. Верстаки, верстаки, мольберты. Через два зарешеченных окна внутрь проникало достаточно света от ярких «химических» фонарей, поэтому Угорь сразу приметил упомянутый надзорным уголок с образцами тюремного творчества: несколько рисунков тушью и акварелью на стене, на полочках — дюжина фигурок из дерева и хлебных мякишей, сплетенные из цветных проволочек авторучки, оловянные перстни с гравировкой, расписанные под хохлому деревянные ложки, какие-то явно дамские кулончики… Внезапно заинтересовавшись, он все же подошел поближе, всмотрелся в поделки получше. Вот это да! Старый знакомый!