По колено в крови. Откровения эсэсовца - страница 14

— Одного подбили! — торжествующе завопил Крендл. — И еще одного!

В этот момент где-то совсем рядом раздался взрыв, и мой прицеп крепко тряхнуло. Даже искры из передатчиков посыпались.

— Как ты там? Жив? — обеспокоенно спросил Крендл пару мгновений спустя.

— Да, жив, жив! А что случилось?

Слышать-то я слышал, но надо было и видеть. Меня даже задело за живое, что я сижу в своей консервной банке и не вижу боя.

— Только ты мне пообещай одну вещь, — попросил Крендл.

— Что за вопрос? Обещаю!

— Когда все утихнет, — продолжал он, — дойди до меня и помоги отыскать мои яйца!

И расхохотался в микрофон.

Обстрел длился минут 10, может, четверть часа. Потом Крендл остановил «Опель Блиц». Я распахнул дверцу прицепа и увидел блаженно улыбавшегося Крендла. Выйдя из прицепа, я увидел семь или восемь подбитых французских самолетов-штурмовиков. Это были относительно небольшие машины, выкрашенные в матово-зеленый цвет, одномоторные. Обломки их пылали ярко-оранжевым пламенем, а в воздух поднимались черные клубы густого дыма. Тут я заметил, что один из самолетов при падении врезался в полугусеничный вездеход СС. Все сидевшие в нем солдаты погибли на месте.

Потащив меня за рукав, Крендл показал мне правый бок моего прицепа. Он был весь черный от копоти. Неведомая исполинская сила вдавила стенку передвижной радиостанции внутрь. Подтолкнув меня к ней так, чтобы я стоял на фоне номера и креста, он стал вытаскивать фотоаппарат. Я, заняв дурашливую позу, позволил своему другу увековечить меня на фоне пострадавшего от разрыва бомбы радиоприцепа.

Тут к нам подбежал какой-то офицер ваффен-СС и стал разоряться: дескать, мы ведем себя неподобающим образом и крайне неуважительно в отношении только что погибших боевых товарищей. Честно говоря, мы просто позабыли об этом. Откуда-то появился автомобиль санитарной роты, и санитары стали вытаскивать из-под обломков полугусеничного вездехода останки погибших. Герр генерал стоял неподалеку, скомкав пилотку в руках. Похоронная команда вырыла шесть могил, а гробовщики стали заколачивать гробы и прибивать к ним имперские кресты. Крендл указал на груженный досками грузовик. Оказывается, он постоянно ездил с нами именно для таких печальных оказий.

Помню, как товарищи пытались утешить одного солдата СС. Крендл пояснил:

— У него там погиб брат.

Солдат обезумел от постигшего его горя. Какое-то время он рыдал, потом вдруг бросился к обгорелому вездеходу и изо всех сил принялся молотить по нему каской. Герр генерал в этот момент предпочел уйти. Я было подумал, что собрался утешить солдата СС, однако Роммель предпочел оставить его наедине со своим несчастьем. И тут мне пришла в голову мысль: интересно, а как бы я прореагировал на гибель кого-нибудь из своих братьев, которые служат в Польше? Тогда, в 1940-м, они еще были живы, погибли они позже. Оба.

За упокой душ шести бойцов СС капеллан отслужил службу, мы, стоя по стойке «смирно», выслушали проповедь. Герр генерал, шагая взад и вперед, поглядывал на небо. Может, его интересовали метеоусловия, а может, он просто пытался таким образом побороть волнение. Тела погибших предали земле, а свежие могилы сфотографировали. Таков суровый обычай континентальных армий. Мы хоронили погибших товарищей на месте гибели, обозначив на карте место захоронения, которое потом сообщали близким. Британцы и американцы, в отличие от нас, забирали с собой тела убитых, что, на наш взгляд, было куда гуманнее и уважительнее к памяти павших.

По завершении церковной службы брат погибшего бойца устремил взор в сторону Франции. Вытянув руки, он сжал их в кулаки, а потом выпятил грудь, из которой вырвался не то стон, не то атавистический, варварский рык, обращенный к врагу. Я тихо подтолкнул Крендла к нашему «Опель Блицу». Бестактно было бы стоять и лицезреть чужое горе и отчаяние.

Тут нас едва не переехал мотоциклист. Какой-то обер-шарфюрер СС крикнул:

— Черт бы тебя побрал, Кагер! Немедленно в прицеп! Генерал никак не может дозваться тебя!

Я тут же бросился в передвижную радиостанцию и принялся вызывать Железного коня. Герр генерал был весьма недоволен моим отсутствием на боевом посту.