По лезвию греха - страница 10
— Какова моя роль?
— Ты будешь участвовать в торгах. Представим тебя какой-нибудь итальянкой, ценящей прекрасное. Будешь тёмной лошадкой. Образцов непременно заинтересуется. И твоя задача максимум на завтра — привлечь его, поняла?
Кивнула, сцепливая зубы.
— Отлично. Тогда ночью изучи все материалы, чтобы представлять хотя бы, о чём идёт речь, а с утра я за тобой заеду. Ты должна выглядеть не как церковная бедная мышь, преподаватель английского в обычной школе, а как обрусевшая итальянка. Капризная и сексуальная.
— Боюсь, что я мало похожа на итальянку.
— Это — я беру на себя. Продумаю твою биографию в мельчайших деталях. Потом расскажу. Тут важно всё. Мы не должны сделать ни одного промаха. Хотя бы для того, чтобы этот старый идиот прослезился и сразу же выдал деньги на лечение твоего папаши.
Сердце тут же бешено заколотилось об рёбра. Жаркий комок сконцентрировался где-то в груди, и перед глазами тут же всплыло лицо папочки.
Бледное до синевы. Безжизненное.
Да чёрт, я готова завтра сыграть саму Дьяволицу перед этим денежным мешком, лишь бы отец был немедленно отправлен на лечение в немецкую клинику. А секс… Потерплю. Я же большая девочка.
Ничего он со мной не сделает.
Глава 7
Лада
Три месяца назад
— Итак, дамы и господа, наш главный лот — полотно Рубенса «Избиение младенцев». Стартовая цена — двенадцать миллионов долларов!
Жар прилип к щекам, когда до меня дошёл смысл сказанных слов.
Двенадцать миллионов! Бог мой! Это огромная, просто несусветная сумма, за которую можно вылечить сотни и тысячи больных людей, детей с патологиями, животных…
А эти… люди готовы выложить эту огромную гору денег за какую-то мазню с тираническим уклоном, пусть и древнюю.
Кошмар просто.
— Ты чего застыла? Время поучаствовать в торгах!
Острый локоток тётушки прошёлся по моим ребрам, и я закусила губу от острой боли.
— Я? Но у меня нет и одного процента названной суммы!
— Дурёха! Это — только торги. Повышай ставку по чуть-чуть, её кто-нибудь обязательно перебьёт и нам не придётся ничего платить.
— Тогда… зачем это?
— Включи мозг! Нам нужно, чтобы тебя заметил Образцов! Вон он, сидит в первом ряду, третий слева!
Дрожащий взгляд быстро вперился в виднеющиеся лысины, сидящих в первом ряду толстосумов. Мозг медленно посчитал до трёх, и взор остановился на благородной седине с небольшими залысинами у висков.
Выдохнула.
Что ж, по крайней мере, он не лысый.
Уже лучше.
— Поднимай табличку!
Тётя властно сжала моё запястье, заставив приподнять над головой пластиковую табличку с порядковым номером. В это время по залу проносились возгласы различных людей, которые, очевидно, мечтали купить это баснословно дорогое полотно.
— Девушка, номер тридцать два, прошу ваша цена!
— Двенадцать миллионов триста!
Встала с места, обозрев с тревогой обращённые ко мне лица. На некоторых было написано удивление, а на некоторых — искреннее пренебрежение. И, хоть тётушка постаралась на славу с моим внешним видом, за один день, изменив мой внешний облик кардинально, в душе я всё так же осталась обычной преподавательницей английского языка.
Прохрипела, повторив за тётушкой по подсказке.
— Ставка принята. Двенадцать миллионов триста тысяч долларов, раз!
Устало шлёпнулась на сидение, наклонившись к своей спутнице:
— А если никто не перебьёт мою ставку?
— Во-первых, ты слишком сильно задрала шаг! На подобных аукционов шаг делается минимальный. Для этих богатеев — покупка самого главного лота — это целый спектакль, который может длиться несколько часов!
— И что же теперь?
— Ставка слишком низка на данный момент, можно не волноваться. Но в следующий раз смотри, чтобы шаг был меньше. Последи за торгами, пообвыкнись. И, главное — следи за Образцовым!
Буквально через час я смогла расслабиться.
Торги протекали довольно-таки быстро, став похожей на какую-то замысловатую игру среди богатейших людей планеты. За то время, что мы находились здесь, тётушка успела ввести меня в курс дела, рассказав обо всех потенциальных покупателей полотна.
Здесь было очень много иностранцев, а некоторых бизнесменов, которые не смогли прилететь на аукцион, представляли их адвокаты. Они постоянно созванивались со свои нанимателями и аккуратно повышали ставку, держась чуть сдержаннее остальных.