По одному пути [СИ] - страница 4

Будучи еще маленькой ученицей городской целительница, она лечила раненого нежитью вампира. Он был довольно пожилым и, как оказалось, опытным, потому что легко распознал ее секрет.

— Ты… не человек? — спросил задыхающийся от боли пациент. Помимо укусов и царапин, ему достался нехилый удар в горло от низкорастущей толстой ветки, из-за этого шея посинела и сильно опухла. Каких усилий стоило старику, пусть и вампиру, чтобы говорить.

— Вы правы. Я оборотень, — коротко кивнула девочка, не отвлекаясь от дела, и уже властно добавила: — Не разговаривайте.

Вампир на пару мгновений прикрыл глаза, затем сделал резкий рывок и укусил ее за руку. По запястью и пальцам моментально потекла кровь.

— Что?!.. — вскинулась было Пантидера, но, заметив странные колебания в области ран у мужчины, настороженно застыла. Свежие борозды из рваного мяса довольно быстро начали затягиваться.

— Вот и всё, что мне нужно было, — отпустив ее руку и упав обратно наземь, снисходительно пояснил вампир. — Благодарю.

Юная целительница глянула на пульсирующее запястье и с удивлением обнаружила, что вместо укуса остались только две, похожие на родинки, точки-шрамы.

Конечно, она могла сама догадаться, что лучшее лекарство для вампира — это кровь, но девочку смущало одно «но»:

— А зачем вы спросили про моё происхождение?

— Зачем? — Мужчина осторожно сел. — Разве ты не знала, что кровь двуликих обладает исцеляющими свойствами для всех рас?

Тогда ей это не было известно, но не сейчас; она уверенно прикусила кожу на запястье, поднесла окровавленную руку к губам молодого человека. Не приходя в сознание, юноша сделал несколько судорожных глотков. Выпить больше он просто не успел — регенерация быстро восстановила поврежденные клетки тканей. Ему вполне хватило и этой пары глотков: лицо перестало быть бледным, на ранах мигом образовались запекающиеся корки крови. Кровотечение остановилось, но на спине на всю жизнь останутся ужасные шрамы.

Пантидера аккуратно опустила голову уже уснувшего послушника и, в знак глубокой признательности, поцеловала его окровавленные губы.

Больше ей нельзя было здесь оставаться. Она быстро разделась, свернула одежду в плотный тугой Вальдер, сменила ипостась и, подхватив зубами ношу, понеслась к деревянной ограде. Перебраться через нее не составило особого труда.

Свобода дохнула на неё запахами леса и таинственно поманила за собой.

Первый рассветный луч вскользь коснулся век лежащего у ивы юноши, пробуждая его от бессознательности.

Он медленно сел, чувствуя ужасную боль в районе спины. Ужасную, но не такую сильную, как вчера, во время порки.

— Исцелила, — пораженно прошептал парень, утирая с губ крошки застывшей крови. Он на мгновение прикрыл глаза и резко провел ладонью, словно вычерчивая вокруг себя полукруг. Тот вспыхнул зеленоватым свечением и поглотил тело заклинателя, оставив на его месте материальный дышащий морок.

В следующую минуту в паре часов пути от монастыря в каменном доме на первом этаже заискрился воздух. Временные обитатели жилища — четверо мужчин, двое из которых были еще довольно молоды, и одна девушка — резко обернулись на звук и поспешно вскочили, заметив с трудом стоящего на ногах товарища.

— Шармит! — испуганно воскликнул один из взрослых мужчин, чья внешность была удивительно схожа с внешностью прибывшего. Чёрные вьющиеся волосы до плеч, тонкие соболиные брови, серебристо-зелёные глаза и мужественные черты лица.

— Дядя Алессьер! — возбуждённо зашептал парень, держась за плечом подбежавшего родственника. — Она наконец-то сбежала! Сбежала!

Присутствующие облегчённо вздохнули.

— Слава святой Пандоре[2], — вымученно улыбнулся Алессьер. — Я уже думал, что она сдалась.

— Она выбралась! — радостно повторил племянник и, немного отстранившись, сообщил: — Мне нужно возвращаться. Морок рассчитан минут на десять.

— В таком состоянии?! — перебил его высокий стройный мужчина, пытаясь схватить раненого, но очертания того уже таяли.

— Возвращайтесь в монастырь, — затараторил Шармит. — Объявляю операцию «Тень» активной.

— Всегда он так, — проворчала светловолосая девушка, когда парень полностью исчез. — Совсем о себе не думает.