По одну сторону горизонта - страница 4
И тихо заплачу,
Что жизнь прошла.
Нерон
У Альбера в лавке выставлены ровно
Масло, сладости, цукаты и шербеты.
Между хумусом и тхиной — бюст Нерона.
Цезарь тоже разбирался в кухне этой!..
Пахнут ласково каминные поленья,
И с достоинством ценителя и профи
Нам хозяин рекламирует соленья
И заваривает с пряностями кофе.
В лавке времечко течёт неторопливо
Мимо праздников и мирного процесса,
А рецепт приготовления оливок
Не зависит от погоды и прогресса.
Левантийский дух диктует здесь законы,
Рощи тощие спускаются по склону.
И на варваров взирает благосклонно
Между хумусом и тхиной — бюст Нерона!
Рынок уличный — кофейни, ёлки, блёстки.
Праздник праздников, веселье и попойка.
Грубы сводчатые стены под извёсткой,
Проступает византийская постройка.
Здесь всегда готовы к ярмарке и к бою
И божественны оливки и цукаты!..
Между Сциллой и Харибдой мы с тобою,
Между хумусом и тхиной — Император.
Сентябрь
Какая чудесно плохая погода!..
Над морем кочуют тяжёлые тучи.
Чужие для этого времени года
Косые лучи горячи, но не жгучи.
В Леванте сентябрь. И яхты-матроны
С утра бороздят голубую марину.
Но их капитаны не пьют «амароне»,
А галсами ходят по ультрамарину!..
Над пляжами бриз, молодой и тревожный,
В прибое снуют осторожные рыбки.
И алого паруса цвет невозможный
Гуляющих дам вызывает улыбки…
Как за лето выросли смуглые дети,
Как девочки томно поводят плечами…
Но осенью пахнет под тентами ветер,
И чайки кричат с непонятной печалью…
Октябрь
Прохладный нежный осенний день.
Дворы укрыты травою свежей,
Там жмурится кошка и лижет лапу.
Сосед-старичок роняет шляпу
На пол.
Он в холод выходит из дома реже.
Скоро зима.
Прохладный нежный осенний день.
Сквозь неба ткань прорастают корни
дождя. Октябрь владеет миром.
Сосед-старичок идёт за кефиром
С утра,
а после кошек дворовых кормит.
Скоро зима.
Прохладный нежный осенний день.
Кричат вороны, и дни проворны.
Ты мёрзнешь в коконе тонкой куртки.
На мокром асфальте следы, окурки,
Дома.
Внутри темно, но вокруг просторно.
Скоро зима.
Ноябрь
Скоро ноябрь грянет,
И неба грани покажутся темней…
В дом постучит кручина,
Да нет причины дружить с ней.
Выпит до половины
Настой рябины, рубиновое дно.
Бросил огонь каминный
Край тени длинной на окно.
Ветер задует лампу.
Обняться нам бы, но рядом воет мрак…
Верно, что счастье кратко.
И вроде сладко, да не так.
Осень в наряде байковом,
Наливай-ка нам пьяного вина!..
Сердцу согреться дай же,
А что там дальше, неважно.
Там, за тугими травами,
Станем равными с камнем и листом.
И прорастём смородиной
В огороде мы потом.
Выпит до половины
Настой рябины, рубиновое дно…
Осени глаз совиный
Косит невинно на окно.
Декабрь
Декабрь зелен, и город бея.
И ясно без всяких слов:
Тебе не близок ни Jingle Bell,
Ни тихий напев волхвов.
А сердце снова щемит-щемит…
Но только закрой глаза,
И ёлке праздничной рад семит,
Как мальчик сто лет назад!
Какая, к чёрту, метель-пурга?..
На улице двадцать три.
Но эти тёплые берега
Не трогают лёд внутри.
Не слышен праздник у этих стен,
Спит город в тени ворот.
Чужой обычай и будний день.
А всё-таки — Новый год!
Он, верно, будет опять не нов.
Он — только бухгалтер вех.
Но в полночь вместо глубоких снов
Шампанское пробкой вверх!
Что в в этом празднике по часам
И в запахе древних хвой?..
А Дед Мороз, ты подумай сам,
Почти что ровесник твой.
Твой дом — привычное шапито,
Кружение суеты.
Но опыт нажитый, как пальто
Снимаешь, и — прежний ты!..
Все эти блёстки и дребедень,
Подарков круговорот…
Чужой обычай и будний день.
А всё-таки — Новый Год!..
Январь
Упаду в снег ли, пропаду ль в пекле,
Горевать век ли или часок?..
Лунная лодка поплывёт вот как:
По небу чётко наискосок.
Городим горки, и слова горьки,
Скороговорки, сугробы сна…
Облепив кроны, зябнут вороны,
Крахмалит склоны голубизна.
Давние ливни сердце сожгли мне,
Но из их линий вырос узор.
Сложен орнамент, да беда с нами:
Маемся снами, городим вздор.
Всё бы мне плакать. А души мякоть —
Маета-слякоть, хлопья снега.
До весны долго. Зимний день — долька.
А внутри только боль да нега.
На том берегу город в снегу,
Небо целует вьюга.
Мы смотрим из тьмы зимними птицами