По следам преступлений - страница 3

А главный инженер Гущин? Ну, с ним и говорить было не о чем. На фабрике он работает год. До этого заведовал Гортопом, а еще раньше председательствовал в сельпо. Районный «номенклатурщик». Зеркала ему все равно что дрова или сушеные грибы. Интересуют его главным образом оклад и должностное положение. Сейчас он тоже ссылается на директора, который лишал инициативы и его.

Но вот в заключении эксперта я читаю о том, о чем не говорил Шубин: на исследованных зеркалах слой серебра в полтора раза тоньше, чем полагается-А ведь списание в расход производилось по нормам. Где же это серебро, куда оно израсходовано? Вадим Александрович, с которым делюсь своими сомнениями, говорит: «Что же, думали только мне вопросы задавать? Я говорю — серебра нет. А где оно — это вам, батенька, задачка!»

На минуту я представил себе Грибова зеленым первокурсником, восхищенно взирающим на профессора, который вот также называл студента «батенькой» и тоже поглаживал окладистую бороду. Захотелось огрызнуться, но смолчал. Ведь по существу Грибов прав. Он свое дело сделал. Все остальное предстоит решать.

Вспоминаю снова два трюмо в комиссионном магазине.

Справка бухгалтера о том, кто сдавал зеркала в магазин на комиссию, уже готова. Читаю. Вот и те два трюмо, одно из них сдал Веслов, шлифовщик зеркальной фабрики. Знаю, что он за полцены, по себестоимости, получил его на фабрике, внес деньги в кассу. Другое трюмо сдано неким Котаковым. Этой фамилии в кассовой книге нет.

В справке указано еще много фамилий и адресов, знакомых и незнакомых. Но что такое? Снова Кота-ков. И еще раз Котаков. Три зеркала продает один и тот же человек! Едем к нему производить обыск. Дома у него еще два трюмо: одно — собранное, а другое не собрано еще: отдельно лежит рама и отдельно зеркало.

Пока производили обыск, Котаков никак не мог вспомнить, у кого и зачем он купил два трюмо. А вот на допросе, когда я показываю ему еще три квитанции из комиссионного магазина, Котаков начинает вспоминать.

Сам Котаков — столяр мебельной фабрики. Пять зеркал и столько же комплектов рам к трюмо он получил от Ефрюлииа, все собрал и сдал в комиссионный магазин. Получил за это пятую часть стоимости, остальное отдал Ефрюлину. Вот так Ефрюлин! Его-то, начальника наводно-сборочного цеха, я знаю хорошо. Это у него в цехе прозрачное стекло превращается в зеркало и вставляется в раму. Ведь на фабрике украсть зеркало проще всего со сборки, пока оно не оприходовано складом.

Посылаю за Ефрюлиным. Он еще не знает о показаниях Котакова. Спрашиваю, кому он продавал зеркала. Ефрюлин не хочет говорить и не может молчать. Не раз я наблюдал это на допросах. Когда обвинение правильное, то уверенность следователя нередко подавляет обвиняемого. Ефрюлин уже не отрицает, но пытается узнать, кого из покупателей я имею в виду. Это ему не удается. Наконец он называет Сырова, модельщика механического завода. Фамилия для меня совершенно новая, но тем более заслуживающая внимания.

Прервав допрос Ефрюлина, вызываю Сырова. Он купил зеркало без рамы. Откуда ему известно, что Ефрюлин продает зеркала? Оказывается, что из их цеха и Бородкин, и Карасев, и Лучин покупали зеркала у Ефрюлина, а рамы — каждый на свой вкус — делали у себя на работе, весь завод об этом знает… Ефрюлина только попроси — и продаст зеркало с доставкой на дом.

Когда Ефрюлина снова ведут ко мне, то в коридоре он видит уже допрошенных Бородкина, Кара-сева и Лучина. Видимо, поэтому Ефрюлин, едва переступив порог кабинета, говорит, что расскажет все. И арестовать в первую очередь надо не его, а Грязнова, директора. Грязнов назначил Ефрюлина из рядовых рабочих сразу начальником цеха, потом втянул в пьянку и совсем забрал в свои руки. На первых порах требовал, чтобы ему в кабинет приносили небольшие настольные зеркала, якобы образцы для выставки. А выставок в то время не было. Позже он поручал Ефрюлину подыскивать покупателей, желающих приобрести трюмо. Он, Ефрюлин, выполнял все — боялся, что из начальников цеха снова окажется в рабочих. Засмеют еще. Да и привык уже командовать.

Отвозили зеркала по вечерам на директорской машине. Вахтер в воротах только почтительно козырял— не станет же он проверять директора. Грязнов деньги отбирал полностью, ссылаясь на то, что у директора есть непредвиденные расходы. Впрочем, какие там уж непредвиденные… Пьянка! Неприятностей с бухгалтерией не было. Хотя и серебро и стекло значились на строгом учете, из положения выходили всегда. Экономили. Так и шло…