По следам рыжей обезьяны - страница 6

, где из-за широких банановых листьев выглядывали домики на сваях. На каждой остановке пассажиры понемногу выходили, пока я не остался в одиночестве. Наконец автобус остановился, водитель показал мне узенькую тропку, и я отправился в лагерь, до которого было совсем недалеко.

Шестерка энергичных рыжих обезьян устроила мне горячую встречу. Меня со всех сторон хватали сильные руки и ноги, и моя одежда, да и моя особа подверглись всестороннему обследованию. Когда с этими формальностями было покончено, я получил возможность получше разглядеть своих новых друзей. Джиппо, лысый клоун, кувыркался вокруг меня, а когда я обращал больше внимания на Синтию, более сдержанную и церемонную, он от ревности обнимал сам себя. Синтия, восьмилетний подросток, была одной из тех двух обезьян, которых Барбара Харрисон выпустила в 1962 году на острове Бако, — это была первая попытка вернуть к свободной жизни прирученных орангов. И все же даже через шесть лет Синтия не стала настолько самостоятельной, чтобы жить совершенно независимой жизнью. Глядя, как она переплетает ветки, строя маленькое наземное гнездо, я размышлял о том, насколько оправданны подобные предприятия. Стоит ли это таких усилий, если обезьяны, судя по всему, вовсе не жаждут вернуться в свою природную среду?

Джеймс, местный егерь, дал мне знак, чтобы я шел за ним, и повел меня через шаткий деревянный мостик. Внезапно мы оказались в ином мире — в сумрачных прохладных глубинах тропических джунглей Калимантана.

Узкая тропка вилась среди густой зелени, между корнями-контрфорсами гигантских деревьев. В их высоких кронах видны разбросанные кучи переплетенных сучьев — ночные гнезда орангутанов. Джеймс услышал впереди какие-то звуки, и мы стали потихоньку подкрадываться. Он остановился и показал вперед. Крупный рыжий оранг с грациозной легкостью перемахнул вниз, раскачиваясь на сплетенных лианах, и устроился на невысоком деревце, наблюдая за нами. В лагере, на земле, оранги казались смешными и неуклюжими, а здесь, в древесной чаще, мощные руки и рыжая шерсть выглядели совершенно естественно. Но самое главное и интересное было вот что: за шерсть на боку Джоан цеплялся крохотный оранжевый младенец! Во время одной из своих вылазок в лес Джоан повстречалась с диким самцом, и в лагере появилась на свет маленькая Джоанна, которой как раз исполнился год.

Мы сидели тихо, разглядывая орангов, как вдруг слева послышался какой-то звук. Небольшой оранг лениво перемахивал с дерева на дерево, направляясь к Джоан с дочкой. Пришелец сначала пристально рассматривал малышку, потом ласково протянул руку и пощекотал ее; мать смотрела на все это вполне добродушно. Джеймс сказал мне, что Коко всегда сопровождает Джоан в путешествиях по джунглям.

Глядя на веселую возню двух молодых обезьян, я задумался о том, скоро ли мне придется увидеть подобное зрелище в диких чащах Улу-Сегама? Я уже почувствовал разницу в темпе жизни этих спокойных и ласковых животных и нетерпеливых, непоседливых черных шимпанзе — моих африканских знакомцев. Мне очень хотелось побыть в Сепилоке подольше, но, чтобы не опоздать на самолет, пришлось поспешно возвращаться в Сандакан — завтра мне предстояло лететь на юг.

В Лахатдату с помощью Управления лесного хозяйства я обзавелся маленькой лодкой и нашел двух местных дусунов, которые согласились быть моими спутниками. Я узнал также, что через два дня в Улу-Сегама отправляется геологоразведочная партия. В государственной гостинице возле аэродрома я познакомился с китайским геологом по имени Мань, который возглавлял экспедицию. Он бесстрастно выслушал мои прожекты и предложил выехать вместе.

— По крайней мере я доставлю вас в целости и сохранности до самой реки Боле, — заметил он.

Там наши пути должны разойтись: я намеревался подняться по притоку Боле, а Мань пройдет дальше по реке. Он вежливо намекнул, что отправляться в такое путешествие на единственной лодке, с двумя спутниками и без ружья — довольно опрометчивый поступок, да и три месяца кряду в джунглях — слишком долгий срок. Однако он не пытался отговорить меня от задуманного предприятия. Сам он в свою полуторамесячную экспедицию брал две большие лодки и команду из пятнадцати даяков племени ибан из Саравака — все, как на подбор, настоящие знатоки джунглей. Однако у него для меня были приятные новости. В предыдущей экспедиции по реке Боле геологи видели нескольких орангутанов и следы «бадака», редкого двурогого носорога. В тех местах было довольно много слонов, но они людей не беспокоили. А вот трех малайских медведей даякам пришлось пристрелить — они вообще считают это злобное животное самым опасным зверем в джунглях. Несколько лет назад медведь задрал двух человек в лагере лесорубов, распоров им животы своими острыми крючковатыми когтями.