По следам солнечного камня - страница 17
Просьбу слово в слово повторили Айстис и Куприс:
— Огонь! Приди! Мы зовем тебя!
Гудрис стукнул кремнем о кремень. Вызывать огонь он умел хорошо. Искра мгновенно вцепилась в сухую траву…
Гудрис оградил маленькое пламя ладонями, и оно стало расти, крепнуть.
— Боги прислушались к нашей просьбе! Огонь ожил!
Все трое вздохнули с облегчением. Теперь уже ночь не страшна. Не надо будет бояться зверей. Да и голодать не придется.
Пока они выражали свою радость, огонь весело разрастался, охватывая ветку за веткой.
— Сейчас он уже не погаснет, — удовлетворенно пробурчал Гудрис, бросая в костер более сырое дерево.
Затем он достал из котомки сверток, в который жена вложила свежую свеклу, и стал готовить суп. Айстис подкрепился брюквой, которую испек в костре. Только Куприс не прикоснулся к еде. Он не мог прийти в себя после нападения рыси и, прикрывшись потеплее, улегся недалеко от костра. Когда Айстис принес ужин, Куприс уже уснул.
— Мы с тобой будем спать по очереди. Первым ты, затем я, — сказал Гудрис. — После полуночи разбужу…
— Хорошо, — уже зевая, согласился Айстис, завернулся в шкуру и лег около Куприса.
За день он основательно утомился. А что предстоит завтра? С мыслями о завтрашнем дне он и заснул.
Гудрис подложил дрова в костер и посмотрел, как спят его товарищи. Куприс вздрагивал, будто от страха. Айстис спал, широко раскинув руки, разбросав медвежью шкуру. Прикрыв его, Гудрис снова поправил огонь и походил вдоль изгороди. За ней виднелись чьи-то зеленые глаза. Кто-то потерся об изгородь, но проникнуть внутрь не пытался.
Сторож подтянул к себе обоюдоострый меч, который изготовил отец Айстиса, и задумался. Мысленно он вернулся к тому тайному совещанию у Даумаса.
…Почувствовав, что молодежь рвется в путешествие, Даумас тогда забеспокоился: большая дружба с соседями к добру не приведет!
— Так мы лишимся своих богов, своих обычаев, — опасался Даумас, — а там, где люди, пренебрегая памятью своих предков, устремляются на поиски чужих богов, не миновать распущенности, суматохи!
Даумас и слушать не хотел, что дружба может принести пользу, помочь в жизни. Все твердил:
— Поглядите на дуб. Он рождается, растет и живет столетия, не требуя никакой помощи. Как вы думаете, ему кто-нибудь может помочь?
Бутис стал возражать:
— Даумас, наступают новые времена. Их не отвратить. Если мы сейчас запретим молодым уйти в путь, придется отпустить их позднее. А они еще, чего доброго, уйдут без спроса!
Даумас задумался. Он был таким старым, что никто не помнил, когда он родился. Казалось, будто он жил всегда. Даумас много повидал на своем веку, много слышал. А что, если родичи правы? Может, действительно он уже настолько состарился, что не понимает молодых? Ведь и в его молодости люди путешествовали…
И вот они в пути. Что ждет их? Удастся ли выполнить тайное задание Даумаса?
Гудрис долго разговаривал сам с собой.
Где-то завыл волк. Встрепенулись дремавшие уже лошади, зашевелился во сне Айстис. Гудрис кинул в огонь охапку сухих ветвей. Пламя всколыхнулось, раздвигая темноту. Волчий вой больше не повторился. Гудрис снова прошелся вдоль изгороди.
Не обнаружив ничего подозрительного, он уселся около огня.
Костер еще не успел выгореть, когда стало светать.
— Пора вставать! — потормошил Гудрис Айстиса.
— А? Дежурить?
— Пора завтракать и в путь…
— Почему вы меня не разбудили? — спросил юноша, чувствуя себя виноватым в том, что Гудрис бодрствовал всю ночь.
— Успеешь и ты подежурить… Набирайся сил, а мне все равно не удалось бы уснуть, многое нужно было обдумать…
Поев поджаренного на вертеле мяса с чесноком, запив его варевом из трав, путешественники залили огонь и осторожно повели лошадей в русло речки.
Приближался вечер. Лес стал отступать от речки.
Шел седьмой день путешествия сквозь заросли.
Айстис увидел птиц, которые летели на юг. Посмотрев им вслед, Гудрис велел подниматься по обрыву вверх и продолжать путешествие по берегу.
Деревьев стало меньше, да и росли тут не такие, как на родине. Ели и лиственные деревья уступили место соснам. Под копытами коней скрипел песок.
Гудрис остановил своих товарищей: