По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года - страница 48

Конечно, основным успехом русской армии было отражение натиска Сулеймана-паши. Но теперь оперативные позиции противников отчасти уравнялись: как Плевна связывала части Западного русского отряда, так и Шипка приковала к себе изрядно потрепанные остатки армии Сулеймана-паши.

Что же касается взятия Ловчи, то, например, Херберт иронизировал по этому поводу в своих воспоминаниях:

Конечно же всего этого могло и не быть, если бы сразу после неудачи первого штурма Плевны, вместо того чтобы бездумно готовиться ко второму, в Ловчу был послан хотя бы один батальон с батареей при двух казачьих сотнях. Кстати, аналогичную просьбу Паренсов высказал в записке Левицкому еще 13 (25) июля, однако просьба была проигнорирована[276]. Речь в записке шла, правда, о двух ротах 35-го Брянского полка, которые, как, впрочем, и весь полк, гораздо уместнее было бы в то время употребить на перевалах и за Балканами у Гурко. Но все же если бы русские пехотные роты заняли Ловчу до 15 (27) июля, то отряду Рифата-паши в тот день наверняка пришлось бы не укрепляться в этом городе, а возвращаться обратно в Плевну. Но всего этого в середине июля не произошло. И поэтому захват Ловчи в конце августа – это еще и кровавая плата командования русской армии за собственные ошибки и нераспорядительность.

Н.В. Скрицкий, описывая взятие Ловчи, весьма уместно привел мнение генерала Н.И. Беляева, который «считал, что Осман-паша сделал ошибку, поставив часть своих сил в Ловче и оторвав их от гарнизона Плевны, так же как и Николай Николаевич переоценил опасность со стороны Ловчи»[277]. Но если первое утверждение Беляева все же спорно, ибо захват Ловчи и контроль над ней принесли туркам очевидные выгоды – достаточно вспомнить июльское ослабление Габровского отряда и эффект большого наступления в августе, созданный четырьмя сотнями черкесов, то второе – слишком очевидно, чтобы вызывать сомнения. После захвата Ловчи, кажется, даже самые осторожные в среде русского командования убедились в тщетности своих недавних опасений: с теми силами, которые там располагались, турецкие командиры никак не могли планировать удар на Сельви и Габрово.

И все же взятие Ловчи явилось славной победой. Прежде всего в психологическом смысле. После двух провальных штурмов Плевны была продемонстрирована реальная возможность выбивать упорно обороняющиеся турецкие части из хорошо укрепленных позиций. А сделать это быстро можно было только при условии тщательной разведки и концентрации значительно превосходящих сил. Взятие Ловчи позволяло русским спокойно подойти к Плевне с юга, не опасаясь удара в тыл шести турецких батальонов. Одновременно контроль за Ловчей, расположенной на шоссе в 30 км от Троянова перевала, прикрывал армию от неожиданных прорывов турецких войск в Северную Болгарию через этот перевал.

Что же касается плевненского гарнизона, то после падения Ловчи дальнейшие пути на юг и восток для освобождения балканских проходов и соединения с группировкой Мехмеда-Али-паши оказались для него полностью отрезанными. Для Османа-паши альтернатива ужесточилась: или продолжать оборону, или отступать на запад, на Орхание.

Итак, баланс августовских боев на южном, западном и восточном фронтах сложился в пользу русской армии. Но это положительное сальдо ее командование использовало не для переосмысления собственного опыта и выработки более эффективных наступательных планов, а для нового захода в старую ловушку.

Успехи в августе, конечно же, подняли боевой дух русской армии, но стараниями командования он вновь был устремлен к Плевне. Но Плевна – не Ловча. В ней было значительно больше турецких сил, ими руководил блистательный генерал, и она была несравненно лучше укреплена. В последнем еще раз убедился М.Д. Скобелев, когда 24 августа (5 сентября) произвел разведку южных подступов к Плевне. Там, где во время штурма 18 (30) июля были лишь естественные препятствия, теперь появились траншеи и редуты. Турки учли слабость южных подступов к городу. Но, даже несмотря на это, южное направление оставалось менее укрепленным в сравнении с другими участками обороны. Оно являлось весьма перспективным для наступления еще и потому, что здесь турецкие укрепления наиболее близко подходили к городу.